Витраж заиндевевших крыш
Так боязливо незаметен,
Как выщерблена тень столетий,
Соткавших Лондон и Париж
Рука заведомо тонка,
Перо касается бумаги,
Вот геометрия ростка,
Расцветшего в пыли тетрадей
Какою алгеброю губ,
Поверившею в сладость сетки
Координатной,
Света луч
В стеклянной колбе,
Точно в клетке,
Озвучивает ритмы букв
О, здесь мелодия близка,
Сомненье это вопрошанье
О Сущем, то есть расстоянье
До Истины,
Но велика
Печаль надломленного
Света,
И словно Галлея комета,
Чей путь рассчитан на века
Планетных только революций,
Еще не в смысле площадей,
Растерзанных,
Пылит карета
Дорогой узкою своей