Отбив за школою встревоженный пенальти,
Сквозь плеск восторгов поодаль приметить важный силуэт.
Бродить с тобой по контурной дворовой карте,
Воору… нет, заворожённый сохранять нейтралитет.
И ты уже – не новенькой за третьей партой,
Ты словно только-только начатый, подаренный роман.
И великанами волшебными вокруг стоят дома,
И ты звонишь. и я могу. И это необычно как-то,
Но я в гостях. И от волненья речь держу порой невнятно,
Но в монолог свой заманить сумел улыбку твоей ма…
Такого, если честно, не было когда-то.
Но волен я любой придумать ветер для лугов ума.
Ведь восприятие – лишь форма рикошета,
И хорошо, когда им выбита слеза.
Нет «просто мира» – есть увиденное кем-то,
Вкушённое, услышанное, схваченное за.
Есть танцы атомов средь солнечного ветра –
Её Величества Случайности танцзал...
Пусть совершенство достигается подтаявшей строкой.
Пусть дни на ветках наливаются чернильным соком.
И, переполнившись однажды ясностью и красотой,
Блокнота бег ворвётся в застоялый океан мирской,
И мир ударит чистого искусства током.
И мы очнёмся, и с последних двух уроков
Уже по-настоящему уйдём с тобой.