Вершин снега, играет тенью
Рой облаков нестройный бег.
Во Лхасе будда пробуждения
Пьет в упоеньи белый снег.
Туча порвана вершиной,
Руно клочками по скале.
Туманом туча села стылым,
Туманом Лхасы в душу мне.
Тибет, Тибет – ты крыша мира,
Мечта о призрачной стране.
Кто в скалах выроет могилу?
Могилу, может, и не мне?
Да кто вообще могилы роет
Где трупы падаль, птиц еда?
Тибета тайну кто откроет,
Закрыть не сможет никогда.
Снег все лежит, и будда жаждет,
Меня не видит и не ждет.
Но я приду, приду однажды,
Идя за тучами вперед.
Дацан, шафран, треск барабанов,
Монах вращает колесо.
Танцует будда, будда пьяный,
Широкоскулое лицо.
Танцует будда, снегом пьяный,
Шатаясь, встанет, вновь падет.
Он пьян не мной, точней, не нами,
В Тибете пьяный бог живет.
Как телеграф разрывы в тучах.
Обманет лентой новостей
Тибет и Лхаса, будда тучный
Живут обманом прошлых дней.
Из жира чай, бой барабанов
И трепыхание знамен
Туманом душу наполняет,
У будды тысяча имен.
Я их сказать хочу – не в силах,
Я тоже пьян туманом скал.
Язык с костями для могилы.
Как имя мне? Я не сказал.
Но хороводы не для будды,
Он пьян лишь снегом вышины.
Пред ним молва и пересуды
Как снег и камень – все равны.
Но тучи! Тучи над главою,
Свинцово-серы в свете дня,
Зовут во Лхасу за собою,
Зовут в Тибет, зовут меня.