Начну, как Жора, без напруги:
«Друзья, однажды в Петербурге…»,
Там где я не был никогда,
И никогда, Бог даст, не буду,
Так как к Нему давно пора...
Дай Бог, опять же, до конца
(Это для красного словца),
Дойти, не выронив пера.
Итак, мы в северной столице:
Среди гранитных берегов,
О мощь которых Неве биться
Повелел Пётр; средь снегов,
Оград чугунных, львов пузатых;
Средь каменных мостов горбатых,
Фонтанов, парков и дворцов –
Творений дедов и отцов.
Не удержать восторг поэтов,
Что встретили мисс Элли Бригс,
Со Старого прибывшей Света.
Что ж, если был такой каприз…
- Темно на Темзе, лишь «Звезда!»
К нам заявилась вдруг сюда!..
Когда же снова удалилась,
То ночь полярная продлилась
В тот год… Читатель, согласись?..
С брегов туманных Альбиона
Примчалась в наш столичный град
Сия прелестная Юнона,
Дабы узреть: фейерверк, парад,
Каналы, парки и фонтаны;
Петродворец и Летний Сад…
Всё ль перечислил Поэт, пьяный,
От созерцания Кумира?.
Богатая как дочь Эмира,
Она объехала полмира,
И вот… Брег Северной Пальмиры
У ног божественных лежит,
Как ваш, читатель, раб покорный
(Поправлюсь чуть – читательниц),
Не раз пред Вами, рухнув ниц
(Чтоб Вас затем «свалить» проворно)...
Был разве кто не льстив, не лжив,
В укромном месте окажись
С дамой, от страсти разъярённой(!)?..
Слушай всегда инстинктов жизнь,
Но не воинственной ханжи.
Ну, что ж, вперёд! Поэт проворный…
Чтоб не менять традиций жанра,
В начале нашего романа,
Не мудрецу и не барану,
Но "мачо", бабнику и хаму;
Другу бутыли и стакана;
Как джентльмену, наконец,
Вас с ходу познакомить с дамой,
Для одобренья Их сердец
(Так как по Ним я «спец» и льстец)…
«Позвольте», вежливо промямлю…
Я начал представлять (дебил),
Кого? - забыл: себя ли? дам ли?
А так как автор, несомненно,
К ораве той принадлежит:
Слугой, рабом одновременно,
Быть, сознавать и дорожить,
Созданиям этим поклоняясь…
Нет. Точно не остановлюсь…
Передохну и закругляюсь,
Не то во пышно-слово-преньи
Иль утоплюсь, иль захлебнусь.
Но что же нас в созданиях этих
Так покоряет с юных лет?
Дороже что всего на свете
И без чего не мил нам свет?
Что мучает самцов доныне,
От сотворенья бытия,
Будь царь ты, раб, да хоть скотина
Мужского рода!? Вот и я –
Труда безмозглого создатель,
Быть может, ты сейчас решишь...
Ты - предводитель, обыватель,
«Туз» ли, «шестерка», «шишка» ль, «шиш»…
Мне безразлично мненье это…
Как и вращению планет,
Кто может указать Поэту?..
Плевать ему на «Да» иль «Нет»!
Кто в снах отчаянно срывает
С прекрасных плеч, как цепь, наряд;
Кто крутит шею, не скрывая,
Вслед каждой юбке и подряд;
Мечтает сорок раз по разу,
В период каждых полчаса…
Кто в небо тотчас улетает,
Лишь прикоснувшись к их власам!..
О Ней!.. Довольно! Что-то сразу
Поволокло на небеса…
Опустимся ж опять на землю…
Даже чуть ниже, под нее…
В полуподвал, где люд приемлет
Все блага на пути земном:
Короткие часы общенья
С соседом, с другом за столом...
Иль отдых твой в уединении,
В углу, иль где-то под окном.
Приятно так же развлекаться
В кругу распущенных девиц,
Когда они готовы драться
За право на ночной «лайвблиц"
С тобой. Бывает - нет клиентов…
И ты – один, на много вёрст -
Средь кучи баб один… как пёрст!..
Счастливей нет таких моментов!
Ах! Где же, где же вы, те годы?
Вокруг девичьи хороводы(!)
И ты - как ёлка в Новый год!
Сейчас я - пень, среди болот,
Вновь погружённый в лиры омут,
Слоняюсь, шаркая, по дому...
Один назойливый лишь кот,
Хоть тоже стар, но всё ж орёт
И требует, поскольку март,
C хозяина скорейший «Старт!»
Навстречу к ветреным подругам,
К своим извечным же врагам:
Собакам и другим котам.
Оставим рыжего скота…
Витать мешают на «Парнасе»
Досель иные «Гуляй-Васи»
Поэтам всех эпох и стран,
Упрямо, тупо, как бараны,
Явившись в гости… утром рано…
Продолжение следует...