Не сильнее. А просто грубее

               
                Я сижу в своем саду, горит светильник.         
                Ни подруги, ни прислуги, ни знакомых.      
                Вместо слабых мира этого и сильных –         
                Лишь согласное гуденье насекомых.
                (Иосиф Бродский «Письма римскому другу
                (из Марциала)»)

                – А ты скарабей, папа?
                – Да.
                – А я?
                – Ещё не совсем, – сказал отец. – Над тобой должно
                совершиться главное таинство.
                – А что это за главное таинство?
                – Понимаешь, сынок, – сказал отец, – его природа       
                настолько непостижима, что лучше о ней даже не 
                говорить. Просто подожди, пока это произойдет.
                – А долго ждать?
                – Не знаю, – сказал отец. – Может, минуту. А может,
                три года.
                <...>
                – Доброе утро, – послышался папин голос. –
                Как спалось?
                (Виктор Пелевин «Жизнь насекомых. Инициация»*)
               


Не сильнее.
А просто грубее.
Если выживу после всего.
Вьётся ворон, кружит не робея,
Сколь ни целься, ни бей ты его.

Может быть,
Воробьём-воробеем?..
Серым-сереньким...
Перистый дым...

Или лучше – жуком-скарабеем! –
Говнодавом – зато золотым.

Нет, конечно, говна он не давит:
Просто катит огромнейший шар.
В этот шарик глупышка оправил
Свой Священный Божественный Дар.

Коробчит и корячится, бедный,
Тянет-тянет-потянет, дурак...
До победного или победной
Из самим же затеянных драк.

Золотой?
Голубой?.. Голубее...
Холоднее?.. Теплее?
В конце...

Я, конечно же, стану грубее.
Как получится, в общем и це...

Лом.
Ломает.
Долбит и корёжит.
Ломка – ломка-я! – мне поделом.

Ничего.
И соседи вот тоже...
И на кой им еврейский ремонт?

Ведь и так проживают в европах...
А туда же: ломают сранья...
Сутра кама ли? – полная жопа.
Извините за грубость меня.

Мне теперь всё дозволено, братцы.
И теперь я свободна как... кто?
Тот, кому нафига одеваться...
Догадались, поди уж?.. А то!

Ну и что, что теперь одиноко...

Йа!! – тот самый! – который! – в пальто!!

Тот! –
Который!! –
С нахрапу!!! – с наскоку!!!

Но зато не достанет никто. ;)

Ни пожары.
Ни избы. Ни бабы.
И ни русский-нерусский мужик.

Я такая...
Я типо... я какбэ...
Както так буду значица жыть.


1.12.15


___________________________
*
«– Вот ты и стал взрослым, – помолчав, сказал отец и вручил сыну новую пригоршню навоза. – Считай, сегодня твой второй день рождения.
– Почему?
– Теперь ты уже не сможешь нести весь свой навоз в руках. У тебя теперь будет свой Йа, как у меня и мамы.
– Свой Йа? – спросил мальчик. – А что такое Йа?
– Посмотри сам.
Мальчик внимательно поглядел на отца и вдруг увидел рядом с ним большой полупрозрачный серо-коричневый шар.
– Что это? – испуганно спросил он.
– Это мой Йа, – сказал отец. – И теперь такой же будет у тебя.
– А почему я его раньше не видел?
– Ты был ещё маленьким. А сейчас ты вырос достаточно и уже можешь увидеть священный шар сам.
– А почему он такой зыбкий? Из чего он?
– Зыбким, – сказал отец, – он тебе кажется потому, что ты только что его увидел. Когда ты привыкнешь, ты поймёшь, что это самая реальная вещь на свете. А состоит он из чистого навоза.
Часть навоза дадим тебе мы с мамой, а потом ты научишься находить его сам.
<...>
– А где я буду находить навоз? – спросил мальчик.
– Вокруг, – сказал отец, и указал рукой в туман.
– Но там же никакого навоза нет, папа.
– Наоборот там один навоз.
– Я не понимаю, – сказал мальчик.
– Держи. Сейчас поймёшь. Чтобы всё вокруг стало навозом, надо иметь Йа. Тогда весь мир окажется в твоих руках. И ты будешь толкать его вперёд.
– Как это можно толкать вперёд весь мир?
Отец положил руки на шар и чуть толкнул его вперёд.
– Это и есть весь мир, – сказал он.
<...>
– Здесь весь навоз, который мы с мамой дали тебе с рождения, – сказал отец. – Ты его всё время нёс с собой, просто не видел.
Мальчик оглядел стоящий перед ним шар.
– Значит, теперь надо толкать его вперёд?
Отец кивнул головой.
– А всё вокруг и есть этот шар?
Отец опять кивнул.
– Но как же я могу одновременно видеть этот шар изнутри и толкать его вперёд?
– Сам не знаю, – развел руками отец. – Вот когда вырастешь, станешь философом и всем нам объяснишь.
<...>
– Доброе утро, – послышался папин голос. – Как спалось?
– Что же это такое, папа? – спросил мальчик, пытаясь перебороть головокружение.
– Это жизнь, сынок, – ответил отец.
Поглядев в его сторону, мальчик увидел серо-коричневый шар, катящийся вперёд сквозь белую мглу. Папы нигде не было – но, приглядевшись, мальчик заметил на поверхности навоза размазанный нечёткий силуэт, который поворачивался вместе с шаром. В этом силуэте можно было выделить туловище, руки, ноги и лицо, а на лице мальчик заметил два глаза, которые медленно поднимались от бетона вместе с поверхностью шара. Эти глаза печально смотрели на него.
– Молчи, сынок, молчи. Йа знаю, что ты спросишь. Да. Со всеми происходит именно это. Мы, скарабеи, просто единственные, кто это видит.
– Папа, – спросил маленький шар, – а почему же йа раньше думал, что ты идёшь за своим шаром и толкаешь его вперед?
– А это потому, сынок, что ты был ещё маленький.
– И всю жизнь так, мордой о бетон...
– Но всё-таки жизнь прекрасна, – с лёгкой угрозой сказал отец. – Спокойной ночи.
Мальчик глянул вперед и увидел наезжающую на глаза бетонную плиту.
<...>
– Доброе утро, – сказал большой шар, когда тьма рассеялась, – как настроение?
– Никак, – ответил маленький.
– А ты старайся, чтобы оно у тебя было хорошее. Ты молодой, здоровый – о чём тебе грустить? То ли де...
<...>
– Спокойной ночи.
– Спокойной ночи.
– Доброе утро.
– Доброе утро.
<...>
Йа здесь, – ответил голос из тумана. – Спокойной ночи!
– Спокойной ночи!
– Доброе утро!
– Доброе утро! – крикнул большой шар, покатился в сторону, откуда долетел ответ, и катился  довольно долго, пока не стало ясно, что они с сыном разминулись».