В предыдущей статье
http://www.stihi.ru/2012/09/11/3032 я уже пытался проследить динамику русской поэзии на протяжении последних веков. Выстраивая ряд поэтов: Жуковский – Пушкин – Лермонтов – Тютчев – Некрасов – Блок – Есенин - Мандельштам – Ахматова – Маяковский – современные поэты, я, как мне сейчас представляется очевидным, пропустил важнейшее звено. Я ничего не говорил о русской школе символистов и поэтах русского зарубежья, эмигрировавших после Октябрьской Революции на Запад. Хотя Блок и Брюсов и принадлежали к школе символистов, но в некотором смысле их уже можно рассматривать как мостик к Советской поэзии. Тогда как такие поэты, как Георгий Адамович, Георгий Иванов, Иван Бунин, Владислав Ходасевич, Владимир Набоков, представляющие замечательное звено русской поэзии, были не затронуты социалистическим реализмом. Надо сказать, что, как перечисленные выше поэты, так и поэты символисты, очень не похожи друг на друга. Бальмонт, Сологуб, Мережковский, Гиппиус, Анненский и другие – это отдельные поэтические миры. Каждый из них заслуживает отдельного подробнейшего разбора. Прямо скажем, что десятилетние замалчивания этих имён советской критикой – позорнейшая страница русской литературы. Я уже писал ранее об Иннокентии Анненском
http://stihi.ru/2015/08/06/4587, о Владимире Набокове
http://stihi.ru/2014/12/01/10481, о Георгии Иванове
http://www.stihi.ru/2013/01/31/10142 ,о Фёдоре Сологубе
http://www.stihi.ru/2015/03/18/7584 и Георгии Адамовиче
http://www.stihi.ru/2015/07/11/4466 . Все эти имена – достойнейшие продолжатели великой русской литературы XIX века. В отличие от большинства советских писателей, которым даже при их талантливости не хватало порой общей культуры и образования, писатели, о которых я веду речь, вели подробные дневники и публиковали серьёзные литературно-критические работы. Бунин и Мережковский были одновременно великими поэтами и прозаиками. Гиппиус, Одоевцева, Георгий Иванов оставили замечательные мемуарные произведения. Ходасевич, кроме того, написал прекрасную книгу о Державине. Бальмонт, Георгий Адамович были известными критиками и искусствоведами. Публицистика Бунина и Мережковского, также как и мемуары Иванова, Гиппиус, Одоевцевой, Ходасевича существенно дополняют картину до- и послереволюционной жизни России, искажённо представленной советской историографией.
Конфликт большинства русских символистов с Советской властью был неизбежным. На знамени символистов значились идеализм и религия. Во многом, стихи символистов продолжали тенденции упадка, уныния, душевной опустошённости, царившей в русской поэзии конца XIX века (Надсон, Случевский, Фофанов и др.) Творчество отца русского символизма Дмитрия Мережковского пронизано мотивами одиночества, индивидуализма, тоски, мистических прозрений:
Поверь мне: люди не поймут
Твоей души до дна!..
Как полон влагою сосуд, —
Она тоской полна.
. ..
Чужое сердце — мир чужой, —
И нет к нему пути!
В него и любящей душой
Не можем мы войти.
Или ещё:
И хочу, но не в силах любить я людей:
Я чужой среди них…
Мережковский утверждал, что вера, религия – краеугольный камень человеческого бытия и искусства. Символ для символистов есть образ, имеющий очень широкое наполнение. Это и аллегоричность, и связующее звено между божественным и природным миром, несущее тайный мистический глубинный смысл. По выражению Иннокентия Анненского язык символизма - «беглый язык намёков, недосказов», который никогда нельзя понять полностью. Нечто такое, для чего в языке и слова не найдёшь. Большое значение для символистов играла музыка, которая, по словам Андрея Белого, «идеально выражает символ». Высокой музыкальностью отмечены стихи Бальмонта и Блока.
Не смотря на то, что русские символисты внесли свежую струю в русскую поэзию конца XIX века и начала XX века , они противостояли материалистическим воззрениям русской критики Белинского, Чернышевского и позднейших марксистских критиков. Символистам была близка философия Ницше и Шопенгауэра.
В то же время, русский символизм заметно отличался от западного своей высокой духовностью, разнообразием творческих личностей. С символизмом прежде всего связано понятие «серебряный век» русской поэзии. Символизм послужил основой для последующих течений в русской поэзии, в частности, акмеизма Ахматовой, Мандельштама и других. Своим учителем называл Брюсова Николай Гумилёв. Такие поэты, как Георгий Иванов и Владислав Ходасевич, после недолгого пребывания в Советской России эмигрировали, и долгое время боролись за звание первого поэта русской эмиграции. В конце концов, таким был признан Иванов. Впрочем, Бунин считал первым поэтом эмиграции Георгия Адамовича. По моему мнению, поэзия Георгия Иванова, вообще, – одна из вершин русской поэзии. Хотя мне нравятся и некоторые стихи Ходасевича. Например:
Стансы
Бывало, думал: ради мига
И год, и два, и жизнь отдам...
Цены не знает прощелыга
Своим приблудным пятакам.
Теперь иные дни настали.
Лежат морщины возле губ,
Мои минуты вздорожали,
Я стал умен, суров и скуп.
Я много вижу, много знаю,
Моя седеет голова,
И звездный ход я примечаю,
И слышу, как растет трава.
И каждый вам неслышный шепот,
И каждый вам незримый свет
Обогощают смутный опыт
Психеи, падающей в бред.
Теперь себя я не обижу:
Старею, горблюсь,- но коплю
Все, что так нежно ненавижу
И так язвительно люблю.
Некоторые символисты (Блок, Брюсов) признали Октябрьскую Революцию и внесли существенный вклад в советскую поэзию.