Старухи, чьи тела, как письмена,
По пятницам стекаются в парную,
Стряхнув слои одежды, словно сбрую,
Мечтают вслух: - Скорее бы весна!
Для них вся радость – благостный полок,
Клубы густого, жалящего пара,
Да ароматы травяного взвара,
Как доброго здоровия залог.
Причётами над хворью возносясь,
Охаживают бережно друг друга,
И только слышно: - Эй, поддай, подруга,
Чтоб косточки мои прогрелись всласть!
Их не щадили в юные года.
Съедал их страх под звуки Рио-Риты.
В стране, где трусы слишком плодовиты,
ГУЛАГи не пустуют никогда…
Никто их не жалел. О них ли речь,
Когда войне под ноги – миллионы,
Когда по всей земле, то плач, то стоны,
Призывы, то поднять, то приналечь…
И горы непосильного труда
Согнули их безропотные спины.
В стране, где слишком страстно пьют мужчины,
у женщин счастье – только иногда.
Да, отцвели! Оскорблены нуждой.
Превозмогая хворь очередную,
Бабули, словно в церковь, в ту парную,
Во всей красе идут одна к одной!
Умащивают глиною тела,
Кофейной гущей оживляют лица,
И пусть весна, увы, не повторится,
Но женская их суть не умерла!
Хлебнули горя! Что им Божий суд?
Они по жизни – вечные аскеты,
Берёзовые веники несут,
как самые бесценные букеты.