Проза жизни

               
                Эссе
                В конце ноября резко захолодало и пришлось менять легкую кожаную куртку на зимнюю с меховой подкладкой. Однако не тут – то было.   Замок долго не застегивался, а когда Максимов вышел на улицу и вовсе - раскрылся. Ситуацию усугубляло то, что все четыре кнопки, как он помнил, стали самопроизвольно раскрываться почти сразу после приобретения куртки. Промучившись два – три дня с замком, Максимов решил заменить его таким  же - с двумя бегунками. Он  приобрел замок за 430рублей, отдал куртку в ателье, и на другой день она была готова. Работа  по замене замка стоила 600рублей. Девушка из ателье, сообщила, что при установке  замка необходимо было удалить нижние части кнопок, поэтому их нужно восстановить и направила его  в магазин «Пуговицы», где такую работу и делали. Пуговиц в магазине было множество, самых разных, кстати, замок он покупал здесь же, но тогда не знал, что половинки кнопок при замене замка будут удалены. В магазине посетителей почти не было, но пока Максимов нашел девушку, которая устанавливала  кнопки, она уже была востребована пожилой женщиной, которая просила, очевидно, для внука поменять молнию.
- Вот, пожалуйста, - и женщина вынула совсем маленькие джинсы.
- Пятьдесят рублей в кассу и сто рублей мне, - девушка подхватила джинсы. – Подождите!
 Максимов ожидал своей очереди минут пятнадцать и хотел уже выйти на улицу покурить, как вернулась девушка и, положив на прилавок джинсы, несколько раз подвигала молнию – дескать, все работает хорошо.
- Проверяйте, готово!
Максимова удивила быстрота, с которой девушка переделала змейку. Еще в его голове застряло: а сто рублей мне. Он подал куртку, объяснив, что нужно сделать.  Девушка принесла коробочку, покопалась и объявила: «Черных нет. Есть блестящие светлые и кнопки бронзового цвета».  Он выбрал последние.
- Восемьдесят рублей в кассу и сто двадцать мне.
Что – то заставило Максимова  посмотреть на часы. Ровно через 8минут девушка  вынесла готовую  куртку, пощелкала кнопочками…
- Как у Вас быстро и ловко получается?
- А я место здесь арендую... Оборудование для фурнитуры свое, копейки стоит…
- А сто двадцать рублей Вам наличными?
- Да, да, я же Вам сказала.
                Выйдя из магазина, Максимов  закурил, невольно размышляя вслух:           «Двадцать минут работы  и двести двадцать рублей!
 Вот как работать нужно!  А я стихотворение или рассказ неделями пишу, пишу и в итоге, если опубликуют - получу гонорар, которого хватит  разве на пачку сигарет да дрянненький кофе. Как – то неправильно это, несправедливо.  Проза жизни...  Хотя кто мне мешает кнопки, люверсы да  хольнитены  устанавливать? А девушка  при деле и людям удобно. По крайней мере, она работает и пользу приносит. Другой вопрос - оценка труда. Но сколько безработных, а сколько просто воруют?  И остаются безнаказанными. Вот беда где! Поэтому люди и веру потеряли. Один по невнимательности или будучи обманутым, получает три года условно, не взяв при этом у государства ни копейки, а другой десятки, сотни миллионов украл и получил столько же, но через три месяца освобождается  по УДО». Максимов и сам того не заметил как мысленно читает навязчивую мысль:
«Не должен жить народ на Руси так убого из – за горстки воров!..  Хотя и не горстка их вовсе!  Сколько чиновников  среднего и  высшего звена воруют?… И считают, что воровство -  в порядке  вещей!» Они мечтают о других странах в Европе,  об Америке… А на Россию им наплевать. Эти ультралибералы  хают свою Родину на все лады и мне даже, кажется, что они также относятся и к матерям своим, проклиная даже то время, когда были в утробе матери. «Да, там темно и мокро…»
- А справедливости нет, и никогда не будет… по определению,  равно как по определению не может быть уничтожена Россия никаким внешним агрессором - пронеслось в голове. – Такова проза жизни… Но стремится к справедливости нужно, равно как укреплять щит Родины!  Жаль, однако, многие чинуши давно  забыли значение этого длинного слова  справедливость.  И, зачем я эту молнию вставлял только? Опять меня понесло искать правду – матку, точнее справедливость.
               Вот сейчас почти каждый пишет, а читать можно  немногих. Написать то хочется о красоте земли русской, о людях хороших и талантливых, о событиях в мире… Но хотя бы честно, а честно получается не у всех. Честно получается у начинающих, но при этом всю их правду перечеркивает непрофессионализм, да так, что тоже читать не  хочется. А многие профессионалы в угоду наживе и пиару плюют на эти художественные достоинства - спрос ведь совсем на другое.  И получается, что отдельные, даже известные писатели, в своих книгах пропагандируют русофобскую идеологию.  А связка: литература – идеология – государство -  неоспорима. Выходит, без настоящей честной литературы, правдиво отражающей чаяния и историю своего народа, не может быть и честной идеологии.
            Сияние звезд 19…20 века  на литературном небосклоне закончилось.  Ныне есть звездочки, да и те потихоньку догорают и гаснут,  а у некоторых вдобавок еще и свет  не ярко – голубой и родной, а какой – то желтый и чужой. Как результат - русофобская идеология. А с такой идеологией не поможет никакое, даже самое совершенное оружие. Корни в литературе. Вот такая  проза жизни!
           Да, я осилил бестселлер Э. Джеймс «Пятьдесят оттенков серого».  А в голове мысль крутится: изменить название на «Пятьдесят оттенков  похоти». Максимов  вспомнил повесть И. Бунина «Митина любовь», которую прочел еще в школе, но до сих пор в его памяти живы переживания молодого человека.  А иногда  он и сам, где – то глубоко в тайниках души, ощущает, будто именно он, Максимов, потерял самое светлое в жизни, а прошло с той поры пол - века. «А у меня все складывается неудачно, наверное, оттого, что я любитель, а не профессионал. Мое творчество не цепляет, не ранит душу, не заставляет читателя задуматься, а эта девушка из «Пуговиц» - профессионал, да и работа ее спросом пользуется. И зачем я эту молнию вставлял только? - повторно произнес Максимов. - До этого случая с замком уже ко всему привык: и к воровству, и к равнодушию, и к несправедливости… В общем – сдался! И таких как я много: побежденных, униженных. Вот и вся проза жизни!
        А замок хорошо держится, не расстегивается: тепло, уютно…»
                Виктор  Попов