Мы знали – счастье (не скажу, что благо)
у подростковых спрятано под лавку
где выдают спасительную справку,
чтоб класть её на сердце, как печать:
не ведали в кирпичиках обои,
твои лошадки и мои ковбои,
что позволяло время нам обоим
тогда ещё себя не замечать.
Мы знали только: избранным потрафить
не могут расписанье или график,
спеша постичь предметность географий,
тогда не ты – отдельно – и не я,
но только мы умели целоваться –
не по-французски и не по-фламандски, –
и замирал восторженный фломастер
над контурною картой бытия.