И вот во тьме бездонной выси
слезой упали неба мысли,
и вот в ночи, во тьме бездонной,
легла роса в лугах просторных.
Прохлада утренней росой
легла зеленой полосой,
легла холодная в тумане
невинная в девичьем стане.
И заискрилась, заиграла
в хрустальном звоне Русь стояла.
Склонили ивы ветви низко,
темно пока, но утро близко,
не даст озябнуть, околеть,
востоку скоро розоветь.
Там за туманом коловерть,
за далью даль плывет в тумане,
на корабле,
как в океане,
везет малиновый рассвет.
Но вдруг мгновение застыло,
остановились все часы,
не дрогнут мертвые весы,
установилось равновесье.
Земля и небо бессловесны,
но лишь мгновение одно
им говорить запрещено,
тревожить шумом, звоном, песней,
сакральный тайный полновесный
миг перехода ночи-дня.
(Мгновенье тайное священно,
здесь на часах сменилось время,
как часовой ночь на посту
меняет утро на мосту
и время отойдет за Время.)
Очаг рассветного огня,
пока дымит не полыхнет,
природа в миг один замрет,
плотиной перекроет время.
Весы качнулись, накренились,
хлеба в полях заколосились,
заголосили птицы все -
(все разом)
земли, воды и поднебесья,
на чашу опустилась песня,
затикали, пошли часы,
качая вечные весы..
Роса искрилась, медь играла,
в хрустальном звоне Русь стояла..
Простоволосы с коромыслом,
кто за водой, а кто с бельем,
в заботах каждый о своем
тут девы, женщины деревни
шли на "молебен" в ивы, вербы..