Спирали диалектик
Совокупленье Ада с Раем…
На ведьме ангел…
Колокола в трезвон играют...
Свершилось!.. Амен!..
Спирали диалектик Гегель
Измерил… женами соседей,
Клал в тон постельного белья
Дам герров, фонов
И… жлобья
Предместий…
Согревало ложе
Сословий противоположность…
Высокомерие и зависть
В борьбе единств… рождали завязь,
Связав, сквозь стон лаская стопы,
Шарм пытки, низменной… и тонкой…
И в генах… зарождали класс,
Что стал могильщиком… для вас…
Тиранил лоно ангел ведьмы
Родить алфавит:
Буки, Веди…
Перо с крыла!..
Чтоб в муках гений
Творил, подписываясь:
- Гегель
Жёсткая кровать вождя…
Театр…
Эпохи чуткий нерв -
Скрип гильотинного ножа -
И обезглавлен Робеспьер…
Балет…
Семёнова, Бежар…
И цепкий взгляд...
Не убежать!..
Да, кровь расстрелянных свежа
В бетонном чреве гаража,
Куда с Лубянки в переулок
Зашёл на выстрел недоумок,
Зашёл… и канул навсегда…
Последняя в ночи звезда,
Искрясь, скатилась с небосклона,
Никто и не услышал стона…
В затылок каплею свинца -
В мир параллельный театрала…
…Под маской белый Сфинкс лица,
Нарком с охраной от крыльца…
Опять театр…
В конце квартала
Фонтан, целующихся пара…
В гримёрке актрисулек пир,
Диван, статс-дама в неглиже,
Раскрытый томик Беранже,
Уснувший рядышком кумир…
Со сценой параллельный мир…
На крыше каррр-лы,
Стон дождя,
Скрип, жёсткая кровать вождя…
Он молча входит в балерину,
В лицо, прекрасное без грима,
Впиваясь взглядом жёлтых глаз,
И чёрные обрубки фраз
С губ цедит…
Чаша Цинандали…
Он засыпает…
И едва ли
Его решатся разбудить…
В Берлине тайнопись радист
Глубокой ночью шлёт в эфир…
Но… поздно…
Утро…
Немцы – в Бресте…
Весь мир –
Театр военных действий…
Теперь ты, Надь, жена вождя…
Письмо, взведённый впрок наган…
«Нет, ты не думай, я не пьян.
И я совсем не Монтекристо.
Прости меня, я был неистов!
Когда тобой я был любим…
- Мы пели наш партийный гимн,
И Варшавянку, Марсельезу…
Нет, я в вожди совсем не лезу!
В себе к тебе ломая страсть,
Всё делал, чтобы не упасть
Перед тобою на колени,
Как пред Арманд валялся…
Ленин…
Нет! Я тебя…
Забыл…
Не сразу…
Перебирая женщин…
Разных…
Урал, Тагил…
Я строил домны…
Чужие жёны ждали дома…
Сибирь…
Подруга командарма,
И военврач из штаба армий…
Всю зиму приходили ночью,
Чтоб от тебя меня урочить…
Пусть мне не счесть сердечных связей…
А конь один…
Убит под Вязьмой…
Сапожки женские…
Шнурок…
На нас шла конница Шкуро…
Ты помнишь моего коня?
Он нас унёс на склоне дня.
И ждал, пока погасла сеча
За косогором в этот вечер…
Избушка ветхая в лесу…
Я на руках тебя несу
В тот первый…
И последний раз…
В ночь бронепоезд…
На Кавказ…
- Теперь ты, Надь, жена вождя…
И ты, и я умеем ждать…
Его я знаю, может…
Статься!..
Убьёт…
Любимую…
Кавказца…
- Пиши, не надо торопиться…
И подпись:
Ваш Орджоникидзе»
…………………………………..
Конверт, зелёная тесьма,
Пять лет до вскрытия письма…
Вождь вспомнил пули в женском теле…
- Прощай, Серго!
К концу недели
Музейный стенд, очки, наган…
И недокуренный кальян…
В углу кавказские бахилы…
Письмо, забытое в архиве,
Кровь на страницах…
Чья-то месть?
Кто адресат?
Смогла…
Прочесть?..
Жестокая кровать вождя…
И дружб… корундовый… наждак…
Товарищ по партии
(Строки из протоколов трёх допросов в НКВД)
1
- Товарищ по партии, Киров Серёжа,
Зачем ты жене Николаева…
Лёжа
На жёстком диване, на коже сафьяна
Две пуговки грудей давил как в баяне…
Ты честно сказал ей, совсем по марксистки,
Что голову кружат и попка, и сиськи:
- Обед – полчаса.
А такая вот шишка!
Пусть лучше под юбкой не будет трусишек!..
- Да, это твоё пролетарское дело,
Какого коня запускал ты ей в тело…
Да, ты диктовал ей…
А позже на кресле
Зачем же … вонзил ей оранжевый тезис?..
2
- Товарищ по партии, ты – секретарша?
Зачем же трепаться? Сиди и не кашляй!
Пусть муж так не может ни стоя, ни лёжа,
Нет в доме дивана, в кожанке вся кожа…
И дело не в моде… Он просто голодный…
Дрожащие руки, и сердцем холоден…
Какая любовь на поющее брюхо…
Того и гляди, что он скоро опухнет!..
Да, в Смольном столовка, талоны, паёчки…
А он без работы…
Молчал бы – и точка!..
3
- Товарищ по партии, Ваша супруга
Не просто жена, а добытчик, подруга…
Здесь нет адюльтера, такая работа,
Она Вам приносит батоны и шпроты…
Поешьте, поспите, окрепните…
Жалко,
У Вас в галифе не мужчинка, а жало…
Ну что Вы буровите! Что ли с приветом?..
И это не жало? А ствол пистолета?..
…Над Питером солнце застыло в зените…
- Товарищ по партии, что ж Вы?
Идите!..
Вчера последний дал приказ…
Упёршись в каменный забор,
Ждал строго выстрела комкор…
Он отказался встать спиной…
Пахнуло в воздухе весной…
В аллеях парка тополя
Сплошь резали… Опять земля
Дымила прелою травой…
Комкор собрался на покой…
Он воевал который год…
То отступал, то шёл вперёд…
Переступал через тела…
Переживал, что кровь текла…
В атаке в первую минуту
Всегда он понимал подспудно
Преступность гибели солдат…
Он не носил своих наград…
Он помнил первую победу,
Окоп, санчасть, и тазик медный,
В котором плавал чей-то глаз…
Вчера последний дал приказ…
Сегодня утром трибунал…
Нитрат боль в сердце не унял…
Он молча отступил в весну
И раньше выстрела… Уснул…
А тех, кого вчера сберёг,
К Рейхстагу вёл суровый Бог…
Чреда больших небесных клиньев…
…Курлыча, к Северу плыла
Чреда больших небесных клиньев,
И лебеди кричали:
- Вникни!..
Но красные знамёна сникли…
Не всех, знать, отпустила с миром
Совдепа лучших командиров...
Вождь ночью холодел от пота
В упор рассматривая фото...
…А в «тройку» подносил дела
Служитель правого крыла…
Лубянка… Дом НКВД…
Дождь…Гвозди капель по воде…
Чекисты с младших командиров
Белья обрывки и мундиров
Сдирали…
И везли в леса.
Что им завязывать глаза?
Под клёном парни на коленях...
И, как учил товарищ Ленин:
- Без жалости к врагам народа!
А дальше дело за природой…
В местах тех плугом мы грызём
Из тел мужицких…
Чернозём…
Опять Лубянка, двор, костёр,
Опять Лубянка, двор, костёр,
И черепицею костёл
Светился в заходящем солнце…
Цвела мозаика в оконце,
Конвой ввёл маршала…
Ему
Решила «тройка» одному
Оставить на расстрел кальсоны…
Нажали шофера клаксоны,
Глуша в последний в жизни май
Револьверов паскудный лай…
В щели со дна грузовика
Свисала юноши рука…
Эх! Адъютант...
Из-под палатки
Мальчишечьей светился пяткой…
Мелькали от деревьев тени,
И пятна крови… потемнели…
…Двенадцать тел в могиле каждой…
Полсотни лет прошло…
Где… маршал?
Кто… потревожил страшный сон?..
И штрипки развязал… кальсон…
Из рощ, как реквием, в поля
Ночная песня соловья...
Михоэлс
В запасник цензор киноленту
Убрал…
К текущему моменту,
Как ОН считал,
Не зрел наш зритель...
…Вождь мял, топорщил китель
В портретной раме…
Дыбил зал,
Метался Берий мелким бесом,
Скрипели кресла,
Потел, лип зад,
Карл каркал Кларе:
- Утром рано
Наряд отправят на вокзал!..
Не знал,
Что подобрал … уж кто-то…
ИМ перечёркнутое… фото…
Отбита в Минске телеграмма…
- Готов, заправлен грузовик...
Удар!..
Михоэлс!.. фуэте!... пал!… сбит?..
Фаль-…
цетом крик!..
Темно… Ни зги…
Ас-…
фальт…
Но светятся… мозги…
- Memento more... dolce vita... -
Шептал... вспотевший... инквизитор...
Над посёлком кружили аисты…
(Пролог неточных дат рождения)
Над посёлком кружили аисты,
Разнося в корзинках детей…
На перроне три бабы с астрами,
И базарчик, спрятанный в тень…
А в Сиблаге, за Яей-речкою,
Провожая тех птиц в полёт,
Долго плакали в голос роженицы,
И по ложечке ели мёд…
Старый доктор, расконвоирован,
Женщин баловал втихаря…
Заврайздрава, троцкистка Мира,
Правит метрики с января…
Каторжане, семья шахтёрская
Этих аистов кормит с рук…
По посёлку детишки босые,
Как весна, так бегут на луг…
Подросли, на покосы с косами,
Размахнись, раззудись плечо…
Их омыли дождями и росами,
Из таёжных поили ручьёв…
От Сиблага лишь клумба с астрами…
Старый доктор совсем поседел…
И в Сибирь не летают аисты,
И опальный нарком… не у дел…
У седых аллергия на выстрелы,
Ноша, птицам, поди, не легка,
В снах на детских губах не высохли
Капли женского молока….
Сказку ты расскажешь сыну ночью…
Тень за дверью, онучи у входа…
Приведенье хижины моей
Целый день ты ворожишь погоду
И шаги мне делаешь длинней…
А снега периной застят небо,
Изморозью сыплются в траву…
Знаешь, я тебе горбушку хлеба,
Словно самородок сберегу…
…Наливался запад стылой медью,
Лес горел, как тысяча свечей…
Нас шаман урочил от медведя,
От хунхузов, ловчих ям, бичей...
Треск в эфире,… Чу! Радист морзянкой
Завершая сводку о воде,
В текст всадил: Шаман убит.… Не пьянка!..
Опер и бойцы НКВД...
…Снова где-то женщины кричали,
И пелёнки выдубил мороз…
…Спи, шаман!
Горбушка излучает,
То тепло, что я тайком принёс…
Обниму, жена, согрею очи…
…Не о пятилетке и вожде,
Сказку ты расскажешь сыну ночью
О шамане и о ворожбе…
Маман, малиновый крюшон…
Маман, малиновый крюшон,
Подарки, пёс Амикашон…
- Смотри! В мозаику легла
Горсть венецийского стекла!..
Калейдоскоп в папье-маше…
Глазок как сон в картонной тубе…
…Матроска стиля апаше
Пацан в кроватке дует губы.
Нагое тело шерсть сукна
Кусает так, что мальчик плачет.
Его забыли ото сна
Поднять…
А как ещё иначе?
Такая вещь на «Детский Мир»
Одна. Заказ из наркомата…
…Но от вершины и до дна
От замнаркома и до мата…
Лубянской площади видна
Игра цветная компромата…
Матроска стиля апаше,
Калейдоскоп в папье-маше…
Крик, оборвавший всё в душе…
И плачет мальчик в неглиже…
В парадном ветром хлопнет дверь…
………………………………………..
…Был детприёмник…
Вроде… Тверь…
Всё та же с галстучком матроска,
И ручки бледные…
Из воска… как будто…
…Кем ты стал теперь?..
…………………………………
…Сквозит в парадном
Та же дверь…
Калейдоскоп
На этаже,
Где плакал мальчик в неглиже,
Зрачок в двери покрытой лаком…
………………………………….
Ну, как же, старичок,
Не плакать?..
Во сне колючее сукно?
Другие люди здесь давно…
Но в дверь стучат…
У грамоты есть висельники в предках.
И на столбах посадских площадей
В десятом веке первым бился в петле
Народ смущавший дерзкий грамотей.
И под ногами потеряв опору,
Вытягиваясь к толпам посельчан,
Ладони и ступни перед позором
Лучинами погасшими качал…
Тяжёлыми минутами прозренья
Кириллицы причудливая вязь
От праздника до праздника Успенья
Сплеталась, совершенней становясь.
Сплеталась, набирая силу взрыва:
Россия открывала буквари –
И поднимались сильные и злые,
Всё грамотней и строже бунтари.
Но вечная проблема дикой силы
Ломала мудрецов суровый род,
Сама себя корёжила Россия
Опричниной на много лет вперед.
В тюрьме Радищев и в петле Ульянов.
Что ж, палачи, по своему, правы,
Считая внешним признаком смутьяна
Высокую посадку головы…
…Я буквы на ладонях поднимаю,
В грядущее и прошлое смотрю,
Я словно через время обнимаю
Подвижников, пришедших к Октябрю.
И власть берёт уже товарищ Ленин…
Зачем же развернув свободы флаг,
Философов он целым поколеньем -
Кого за море, а кого в ГУЛАГ?
Я слышал, что царя играет свита,
И был немало свитой поражен,
Когда на Новодевичьем
Никита
Обрубком головы был водружён.
А сколько было их совсем обычных
Крестьян, солдат, поэтов и врачей.
Чуть грамотней, а раздражал как личность,
Могильный холм не может быть ничей…
У грамоты есть висельники в предках…
Пусть грамотеям наиграться всласть
Теперь дают те, кто прицельно, метко,
Их расстреляет и захватит власть…
…Я буквы на ладонях поднимаю,
Как зерна в землю, сею их в народ…
Как жаль, жизнь снова плохо понимаю…
Но в дверь стучат…
Кому пришёл черёд?..