Моим родным бабушкам не довелось со мной понянчиться – слишком рано ушли …
Но у маминой мамы была младшая незамужняя сестра, «старая дева» тётя Клава, которая обожала детей и с удовольствием возилась сначала с племянниками, потом с внучатыми племянниками (со мной – в том числе) и даже с моим сыном (уже «правнучатым»!) успела годика два понянчиться.
Самые лучшие девичьи годы тёти Клавы пришлись на войну. Всю блокаду она жила и работала в Ленинграде, после работы дежурила на крышах, тушила зажигательные бомбы, помогала собирать по дворам покойников – в общем, видала такое, что слов и желания рассказывать не было … Голод, тяжёлая дистрофия навсегда лишили её возможности иметь детей. Да и с женихами было плохо в послевоенные годы.
Спустя много лет, во время наших с тётей Клавой (уже пожилой) прогулок она иногда провожала взглядом какого-нибудь самого невзрачного, неухоженного, нелепого, пьяненького или странненького мужичка и с неповторимой интонацией произносила одну и ту же фразу: «И ведь тоже чей-то муж …» Я и сейчас не до конца понимаю, чего больше звучало в этих словах: сочувствия к той несчастной женщине, которой досталось это «сокровище»? Зависть, что хоть такое «сокровище» кому-то досталось, а ей – нет? Жалость к этому мужичонке, за которым так плохо смотрит жена? А тогда, лет в пять, и вовсе не понимала: «Чей муж? Почему муж?» Мысли, что жены у него нет, тётя Клава почему-то не допускала.
Ещё тётя Клава считала своим священным долгом предупредить меня о всевозможных опасностях, подстерегающих маленьких девочек. Сколько я выслушала страшных историй об украденных и съеденных «нехорошими дядьками» детях! «А если и не съедят, то издеваются по-всякому и другие плохие дела с ними делают!», - говорила она таким жутким шёпотом, что даже не хотелось ничего уточнять … Когда я пересказывала эти истории маме, она делала своей тёте выговор: «Клава, ну что ты ребёнка пугаешь!»
Кроме того, тётушка пугала меня женихами. Ну, как – пугала … «Давай косы заплету, а то все женихи от тебя, лохматой, разбегутся!», «Будешь такой непослушной – никогда жениха не найдёшь!», «Не реви, женихов распугаешь!», «Учись, учись пироги печь, а то чем женихов-то угощать будешь?».
В общем, к пяти годам я твёрдо усвоила, что все мужчины делятся, в основном, на три вида: 1) «плохие дядьки», они же людоеды; 2) «и ведь тоже чьи-то мужья», они же недотёпы и неудачники; 3) «женихи» – самый загадочный, редкий и пугливый вид, который надо ещё найти, не распугать и накормить!
Прошли годы, тёти Клавы давно уж нет, но я, увидев на улице подходящего «персонажа», вспоминаю её слова: «И ведь тоже чей-то муж …», и стараюсь понять, что же она всё-таки имела в виду?
Кстати, моя «классификация» мужчин не сильно изменилась с тех пор.