Научите меня всерьез радоваться мелочам
и перестать раскидываться отмеренными минутами налево и направо.
“Срывай розы, пока не поздно”– гласит моё жизнеопределение,
Но я смертельно устал.
Я молод
и в то же время — я ужасно,
до костного мозга,
стар.
Я слова краду,
как с небосвода звезды.
И знаете, у меня каждую ночь
царит кромешная тьма.
Горечь переливается через край
моей бессмысленной жизни от выходного до выходного.
Самое страшное разочарование — понять одним утром,
что ничего не останется,
совершенно ничего не останется
после тебя.
Да, возможно, я буду жить в памяти тех,
с кем моя никчемная жизнь хоть каким-то образом будет соприкасаться.
Но это будет происходить недолго.
И так же их воспоминания одним сонным утром
угаснут.
Просто у меня внутри ничего не осталось.
И зубы крепко сжаты.
И я допиваю третью бутылку вина.
Девятый вал с головой накрывает, не давая опомниться.
Знаете, словно об моё сердце тушили сигареты.
Окурков мне не сосчитать,
даже если всю жизнь на это истратить.
Мой крик беззвучен.
И я кричу, только вам до этого, ровным счётом, абсолютно нет надобности.
Все забывается.
И не встречать мне рассветы на питерской набережной.
И никогда не написать мне великой картины.
Ведь тот, у кого внутри все выжжено, словно барханы пустыни —
никогда не сможет передать
ни красками, ни словами,
как прозрачна вода
возле пляжей Анталии.
Он никогда не сможет поведать вам
о молочных туманах,
скрывающих от печальных глаз
укрытые бархатным мхом
норвежские леса.
Ни в жизнь не передать ему, как прекрасна заря в окружении веток сирени и укрывающего вас человеческого тепла.
Он не скажет о том,
как таинственен свет фонаря
в четыре тридцать утра.
И как сладко обволакивает вас тишина и мерцание не спящих в это позднее/раннее время огней.
Может, эти люди в своих крохотных мирках
счастливы.
Только что могу сделать я, если
ты можешь увидеть пустоту, которая плещется чернотой в моих глазах?
Пожалуйста, уходи прочь от моего костра.
И поскорее.
Дав обещание мне:
не оглядываться.
09.05.15