Выгуливал я сфинксов на цепи
по Петербургу вдоль Невы,
а сфинксы слушали
какой-то гул,
разглядывая всех прохожих,
что шли, не замечая шествие,
и все шаги у белой ночи.
Глаза переливали бирюзу камней
песочными часами день и ночь,
и лица свежий ветер лобызал,
и заставлял оскал смешить
при лунном свете меж зубов.
Никто не видел
миф, как уносящийся укус у глаз
и шествие, сошедшее с небес,
где различались ранги и погоны,
где промежуточная дрожь
срывала с лиц очки,
и наступала блажь.