Раз как-то куртка, службу начинавшая,
Смущённо заглянула в гардероб…
И сразу шубка, цену себе знавшая,
Взяла её, бедняжку, в оборот.
Куражилась над ней, ехидством брызгая,
Кичилась выделкой, брезгливо морща ворс,
Ценой хвалилась, длинной полой дрыгая…
Короче говоря – держала форс!
А мелочь-моль давно её приметила.
Пока с ленцой точила изнутри,
Но гонористость про себя отметила
И стала грызть с зари и до зари.
Вот как-то раз, в пылу такого действия,
Где всё опять сводилось к «я» да «я»,
Взъярилась шуба, не предвидя бедствия
От своего хвастливого вранья.
Осыпалась зияющей проплешиной,
И ждал её трагический финал:
Отринутую самой близкой женщиной,
Её лишь ящик мусорный обнял.
А в гардеробе воздуху прибавилось,
И облегчённо синтепон вздохнул.
Ему хвастунья так давно не нравилась,
Но всё-таки слезинку он смахнул.
Лишь утром, когда юная владелица
Стянула капюшон вокруг лица,
Он осознал, что стоимость – безделица,
Когда в глазах хозяйки доброта.
Она ценила все его достоинства,
Он лёгкий, тёплый был, недорогой,
Он мягко охранял её от воинства,
Представленного городской толпой.
И куртка приняла предназначение:
Служила верой, правдой и душой,
Плыла с хозяйкой доброй по течению,
Но никогда не хвасталась собой.
06.12.2015 В.Тен