В Москве воскресной хорошо гулять:
Машин немного, воздух посвежее.
Ты даже можешь как-то представлять,
Что ты в Берлине или же в Женеве…
Вот ты, разведчик, за тобою «хвост»,
Но ты не промах, знаешь их уловки.
И выход есть, он, кстати, очень прост –
В метро проехать две-три остановки.
Иль ты идёшь по памятным местам.
На Патриаршие пруды заносит.
И призрак Воланда витает там…
Вдруг он тебя про Иисуса спросит?
Арбат, любимый, с «челюстью вставной»,
По сердцу нож тот памятник хрущевский,
Как на суде свидетель подставной,
Который врёт и, как налим, он скользкий.
А то с собакой в парк иду гулять,
В Лефортово, где дух Петра витает,
Где так приятно детство вспоминать,
Которое во рту конфеткой тает.
Есть проездной. Троллейбус – кинозал,
В нём едешь ты, глазея на прохожих.
Мне Окуджава верно подсказал,
Когда тоску-печаль прогнать не можешь…
Свой способ как себя развеселить.
Ведь скука там, где спит воображенье.
Писать стихи, что женщину любить.
И в том, и в этом вижу акт творенья.
А чем, скажите, плох такой приём.
Я – детектив, охочусь за бандитом.
Уверен я – оружие при нём,
Как смотрит злобно его глаз налитый.
Вот я – подпольщик, а за мною шпик.
За пазухой лежат листовки-пули…
Я с улицы – вдруг в подворотню шмыг,
Так прячется пчела, влетая в улей.
В Москве красавиц, прямо, завались.
Лишь только шею не сломай случайно.
И безразлично – миссис или мисс,
Ведь всё равно кончается печально.
Иду Москвой, играю сам с собой.
Другим не видно, что я снова в детстве.
Иду, как все, сливаюся с толпой.
Но пресен суп, без соли и без перца.