Кладбище мертвых душ в лабиринтах бетонных улиц.
Я-то знаю, кого ты ждешь, я-то знаю, кого ты любишь,
И что это была не я. Как весна помешалась с летом,
Я люблю тебя раскрывать, доставать из шкафов «скелеты»
И твои, и мои. Постой! Лучше париться о безумстве,
Чем не разбираться с собой и со всеми своими чувствами,
Что грубы, резки, как оскал беззаветно злой волчицы.
Я-то знаю, что ты искал не меня, мой любимый рыцарь,
Но одна я здесь остаюсь, у рва с голодным крокодильим стадом,
Я-то помню, каков на вкус мёд, и губы твои, право.
Что они не похожи впредь; умереть – нам не достается.
Я останусь с тобой смотреть, как в закате темное солнце
Восходило, с порогом трав, в зените Темного Змееносца.
Я-то знаю, что' ты скрывал – что еще тебе остается?
Мир – не мир, это война, что в душе происходит часто,
И встает между нами стена нами созданного декаданса.
Где на одной стороне – они, с их правительством и законом,
А на другой стороне стены стоит выбор о чем-то темном.
Приключение сил о нас разыграет свою песню.
Станет строгостью декаданс, как властительный наместник.
Ты и я – за этой стеной, вне кладбища и бетона,
И роднит только нас с тобой эта Сила Темного Бога.
И, пускай ты искал не меня, но теперь я одна осталась.
Так ходи у нутра огня,
Добивайся всего сам,
И носи на руке знак так, как я же и не сдавалась.
Нам всего переменят «шрифт», но душа-то осталась та же.
Так же держишь букет рапир, ухмыляешься из-под плюмажа.
Мы с тобой пересилим мост этой жизни и скромных улиц,
Я тебя проведу сквозь него, даже если меня не любишь.
И, как призраки, на канат с тобой встанем – до края, слома,
Я-то чую тебя сейчас, хотя долго мы не знакомы
С тобой были в своей судьбе, но когда-то еще вернется
То, что было с тобою вне, и раскроет объятья космос,
За собою сзывая нас – это больно, и сладко – помнить,
Знать и падать, и пропадать, разрушать, существо неволить,
Словно душу порабощать одним взглядом, что не ревнует.
Я люблю тебя узнавать среди сна и других чудищ,
Что стрелою давалось мне и пробило грудную клетку,
Ничего не прося взамен, кроме встреч, что так нередки.
Просто помнить и просто знать, что' есть Мир в череде иллюзий.
Это просто был чей-то фарс.
Ты его ненавидел, знаю, но придется в это сыграть,
Коль не хочешь быть полоумным. Коли хочешь тому помешать,
Что лед поднимет и дальше стронет.
Охраняй же свой декаданс, словно магическую волю.
В этом я помогу тебе – что еще, мне, скажи, осталось? –
Если я предана тебе, как Ему*, и моя слабость – только в этом.
Я сорвала'сь в этот ритм в танце мутных звезд.
Кто мы, что мы, и есть вопрос, коль ответ уже достался?
Я не знаю, право, но мне то кажется интересным.
Приходи разделить вино так, как раньше делил пресность.
Ведь теперь мы с тобой – заодно. Приходи угадать душу.
Так, как в старом немом кино, понимай: ты был нужен.
А ли я была нужна в этот день, в этот поздний праздник?
Я хочу надеяться, да. Хотя это и не важно.
Я всего оставалась здесь, за кромкой на черте Абсолюта,
Не понимала того совсем: тебе это было нужно?
Я тебя обреку в любовь, лишь касаясь твоих пальцев.
Я тебя нареку судьбой, ты захочешь со мной считаться.
Этот вихрь закружит нас вне погибели льда с бетоном,
Нас спасет с тобой декаданс, как магические волны.
Словно для того рождены на сем свете с тобою, чуждый.
Для миров, где в простор войны подзывают другие души,
Только наша душа – сильна, объединенная до безумства,
Это – магия – для тебя, для меня она станет тоже
Чем-то, превозмогавшим нас, побеждающим все буйства.
Я была для тебя своей – ты поймешь то в конце ложи*.
23.11.15
/* - о Божестве.
* - в конце театрального представления./