Кто-то давным давно
Пообещал тебе, мальчик мой,
Прошлогодний май.
Ты слушай его и лакай вино,
А потом — засыпай.
Сидит и кашляет у распахнутого окна
Да в раздумьях за трубкой
Потирает слипшиеся глаза.
И мечтательно к горизонту тянет старую руку.
...Он никогда не бывал на море,
Не видал его глубины...
Нос не морщил от горькой соли,
Не глядел в отражение воды.
Ночь, смеясь, отворяет скрипучую дверь,
Что-то ищет испуганным взглядом.
И в комнату заходит какой-то дикий и безжалостный
Зверь
И садится рядом.
Начинает рассказ о потухшей норвежской
Звезде.
И хрипит, чтоб от горя не заскулить:
«Знаешь, там, где
Моя Королева, мне уже не быть».
А потом убегает, чтоб не встретить гранатовую
Зарю.
«Я на неё теперь каждую ночь смотрю».
Прошлогодний снег до сих пор медленно-медленно
Тает.
Как добраться домой,
Если Северная звезда больше мне не сияет?
А этот мечтает уйти в моря,
Не отрываясь от любимой трубки.
И рассвет встречать россыпью янтаря,
И к дому тянуть посиневшие руки.
Мальчик мой, только брошенные дома
Понимают, что такое озлобленная тишина
Бродящей души,
Которая ночью поёт за какие-то гроши.
Гляди!
К туманным берегам корабль подплывает
Молчаливо.
Иди...
Что же ты, дурак, желавший моря, проходишь
Мимо?
Ах!.. Никогда ты не увидишь, как
Сияет и искрится синий лёд.
Как он хрипит под бурными волнами.
Мне правда жаль, что Вас никто не ждёт
За дальними, родными берегами.
Курите трубку
И не тяните больше руку
Туда,
Где так давно горела путеводная звезда.
Закрывай, мальчик мой, окно.
Слышишь? Это стучится прошлогодний май.
Слушай его и допивай сладкое вино,
А потом — засыпай.