В дверном проеме я стоял,
А ты сидела.
Он нас с тобой объединял
Широким телом.
Ты плакала, а я молчал,
Но оба знали,
Что дом наш-вечный твой причал,
А я отчалю.
Спросил я будто невзначай,
Совсем некстати.
Быть может, хватит нам молчать?
Быть может, хватит?..
Лишь стрелка вздрогнула часов,
И все как прежде.
Открытый наш дверной засов,
И я в одежде.
Пролился месяц за окном
На тропку снега,
И звезды, с ними заодно,
Прошили небо.
Мир понимающе молчал.
Он знал, что где-то
В дверном проеме я стоял
И ждал ответа.
Ты все сидела на ковре
В дверном проеме,
И резал холод в декабре
В двойном объеме.
Как будто вдруг из батарей
Прорвался холод,
Стоял я посреди дверей,
Как в лед закован.
Я знал, что нам уже не спать
С одной подушкой,
Делить все на двоих: кровать,
Еду и души.
Но без надежды я не мог
В дверном проеме
Стоять, не чуя вовсе ног
В дурной истоме.
Я повторил вопрос свой вновь,
Как робкий мальчик,
Которому пускают кровь,
Надрезав пальчик.
И средь оглохшей пустоты
Я вдруг услышал,
Что вовсе уж не плачешь ты,
А громко дышишь.
И средь надрывистых твоих
Рывков дыханья
Я слышал то, как нас двоих
Без трепеханья
Разбросили по поездам.
Меня-бродягой,
Тебя-средь одиноких дам,
Чья жизнь им в тягость.
Меня-несущим тяжкий крест
И пилигримом.
Тебя-пока не надоест
С тоскою мнимой.
Я буду ехать с сединой
Куда придется.
А ты-красивой, хоть одной
Туда, где солнце.
Ты не ответила опять,
И я представил,
Как время повернуло вспять
Без всяких правил,
И как в постели нашей мы
Совсем недавно
Вкушали мир, одни средь тьмы,
Природой данный.
Как наши мысли и слова,
Подобно водам,
Сливались в наших головах
Четыре года.
Теперь все было для меня
Ненастоящим.
Я усомнился: может я
Был крепко спящим?
И есть ли ты, и есть ли я,
И есть ли время,
И есть ли сущность бытия
Иль это бремя?
И есть ли тот дверной проем
Вдвоем мы в коем?
А может быть мы не вдвоем,
И нас не двое?
В пылу сомнений гулких я
Не смог поверить.
Что я на лестнице стоял,
А не за дверью.
Услышал я лишь то тогда,
Как ключик скрипнул.
Пронзительно и навсегда,
Как соло скрипки.