В одном маленьком городе, совершенно таком же, как тысячи других провинциальных городов волшебной страны Ольфания: с небольшим населением, с невысокими, но красивыми домами, покрытыми цветной черепицей, жила шестилетняя девочка. Звали ее Глэсси. Она была четвертым, последним ребенком в большой семье. Все старшие дети были шаловливыми, возможно даже несколько дерзкими, а Глэсси от рождения была страшно застенчива и никто в семье не знал, отчего. Была она очень хорошенькой: со светлыми вьющимися волосами, с зелено-голубыми глазами и нежным цветом лица. В семье, кроме нее, было двое старших братьев и старшая сестра. Поскольку Глэсси была младшей, то родители, как это и бывает обычно, волновались за нее более всего, но вот это-то повышенное внимание и не нравилось Глэсси. В этом она не признавалась никому, кроме себя самой. Ведь ей страшно хотелось, чтобы ее ничем не выделяли, не считали маленькой. Она часто думала: " Я же уже большая! Я многое понимаю и многое чувствую, не надо постоянно трястись надо мной, не надо сюсюкаться со мной и смотреть на меня испуганными глазами! Я такая же самостоятельная, как и другие!" Но это она говорила только себе, а с родителями старалась, все-таки, быть сдержанной и послушной, чтобы никого не огорчать.
Старшая сестра, Лиона, всегда и во всем считавшая свое мнение единственно правильным и никогда ничего не стеснявшаяся, часто подшучивала над младшей сестрой, называя ее "Тихоней". Иногда Лиона была вынуждена оставаться с Глэсси дома или брать ее на прогулку, по просьбе мамы. Но в ее жизни уже были какие-то девчачьи влюбленности, какие-то тайные дела с подругами, какие-то шушуканья с мальчишками, и Глэсси чувствовала себя некоей обузой для сестры. Нет, Лиона не обижала ее, но оставалась с Глэсси всегда очень неохотно, и весь ее нахмуренный вид говорил: " Ах, опять я должна сидеть с этой мелочью..."И Глэсси было внутренне очень неловко оттого, что сестра стеснена из-за нее, в своих желаниях.
О братьях и говорить не стоит. Каждый из них был занят делом. Они, конечно, тоже старались не обижать младшую сестру, но Верг, который был чуть старше Лионы, учился в среднем училище и собирался по окончании его поступать в Высшее, на волшебника-магистра, а другой брат, чуть младше Верга, Свит учился в школе. Помимо школы, он еще ходил в какой-то спортивный клуб, а еще участвовал в школьном инструментальном ансамбле и ему было постоянно некогда. Но родители настаивали на том, чтобы кто-то из старших присматривал за Глэсси. Понятно, что старшим этого не очень-то хотелось.
Поэтому, несмотря на видимую опеку, Глэсси чувствовала, что она несколько мешает общему течению жизни в семье. А, может быть, ей так просто казалось.
В школу она еще не ходила, поскольку в Ольфании учиться начинали с восьми лет. Животных в доме не было. Но, к радости Глэсси, чего было много, так это - книг, которые лежали часто повсюду: их читали и мама, и отец, и братья и старшая сестра, когда у той появлялось свободное время. А папа иногда читал даже по ночам и что-то усердно писал в своем кабинете. Глэсси тоже любила чтение, причем, читала уже сама и частенько заглядывала и в те книги, которые читали старшие, и что удивительно, все в них понимала.
Она вообще многое начала понимать рано: и мамину усталость, от вечных хлопот по дому, и заботы отца о большой семье, и влюбленности старшей сестры, и возрастное легкомыслие братьев, и... взрослые споры и заносчивость некоторых городских волшебников. Несколько раз папа брал ее с собой на работу, в институт в котором работал, там Глэсси случалось встречать многих волшебников и невольно слышать их "важные" разговоры.
Городским волшебникам ( как и всем взрослым) казалось, что все что они творят - творят на всеобщую пользу, но было это вовсе не так.
Многие из них тайно мечтали о славе, причем о славе небывалой, неслыханной, непрестающей. Такой, какая была у Главного Волшебника Ольфании. Они желали быть известными не только в своем провинциальном городе Форсте, но и во всей большой, волшебной стране, а возможно и за ее пределами. Поэтому и в волшебном городе все шло не так гладко, как могло бы показаться на первый взгляд. В нем тоже существовали и интриги, и сплетни, и скрытое соперничество, и обыкновенная зависть. Глэсси же была девочкой неглупой, много читала, много видела. Наблюдала за жизнью и делала собственные выводы. И от этих выводов ей часто становилось очень грустно. Хотя... у нее была замечательная подруга, веселая Хейса, старше ее на год. Дом Хейсы стоял почти рядом и девочки подружились. Хейса была единственным ребенком у родителей, но у нее была бабушка. Родители Хейсы работали в том же институте, что и отец Глэсси. Только отец Глэсси - в отделе испытаний, а родители Хейсы - в конструкторском.
Девочки часто играли вместе, то у Глэсси дома, то у Хейсы. У Хейсы, конечно, чаще, поскольку там они, кроме бабушки, никому не мешали. А, впрочем, и бабушке они тоже не мешали. Бабушка Хейсы была тихой и всегда занималась какими-то своими тишайшими делами. Но Хейса была заводной девчонкой и совсем не тихой! Она любила побезобразничать, а еще попеть, посмеяться и пошалить. С ней Глэсси тоже расслаблялась, смеялась и хулиганила. Но потом, когда... оставалась одна, ей бывало немного стыдно за собственное хулиганство и глупости. Если бы ее спросили: "Почему? Ведь это же так естественно хулиганить и смеяться в детстве?", она не смогла бы ответить. Но было вот так и все.
Несмотря на большую семью, на хорошую подругу и добрых родителей, ей бывало частенько одиноко. А почему? Она не знала.
Еще у нее был друг. Старый тополь. Вот с ним ей было легко. Этот тополь не умел разговаривать в полный голос. Но он умел слушать и отвечать неслышно. Вернее, никто не мог его расслышать, кроме Глэсси. А она слышала! Слышала, когда он тихо шурша листвой, рассказывал ей свои думы. И Глэсси делилась с ним своими радостями и печалями.
Тополь был очень высокий, с мощным стволом и с толстой, местами потрескавшейся, шершавой корой.
Ложбины на коре были такими глубокими, что Глэсси спокойно могла просунуть туда сложенные вместе ладони. Тополь стоял в старом саду, недалеко от дома и его никогда не подрезали, как все остальные городские тополя, поэтому крона его была похожа на широкую зеленую крышу в летнее время, а в остальное на плотный переплетенный свод. А когда зацветали его пуховые сережки и начинали пылить, то комочки пуха раскатывались по всей округе и даже залетали в дома. Но обычно это продолжалось недолго. Все, живущие рядом волшебники начинали ворчать и специально делали так, чтобы тополь совсем не цвел. Тополь скорбно качал своей огромной кроной, жалуясь Глэссе, а она утешала его, говоря: "Ну что же здесь поделаешь? Придется тебе потерпеть их волшебство. Придется и смолчать. Ведь иначе тебя могут срубить! Пусть уж лучше недолгим будет цветение, но долгой твоя жизнь. А на следующий год сережки ведь все равно зацветут!" И тихонько прижималась к стволу обиженного друга. А тополь только вздыхал и склонял к девочке свои изогнутые ветви...
Внизу, под тополем, Глэсси часто сидела, прячась от зноя летом и от непогоды весной и осенью, а зимой просто приходила поздороваться. Летом было самое лучшее время. Она брала книгу, садилась под тополь и читала. Дом был рядом, сестра веселилась со своими подругами, лишь иногда выглядывала в окно, посмотреть на месте ли Глэсси. "Да и куда она денется! Вечно сидит под своим тополем! Нет, все-таки, она странная!" А Глэссе было хорошо! Никто не трясется над ней, никто ее не дергает и она может спокойно погрузиться в мир фантазий и поговорить с тополем. А потом, она тоже уже кое-что умела из волшебства. Например, могла мгновенно отыскать маму потерявшегося котенка или щенка, могла оживить случайно раздавленного кем-то жука. А еще могла заживить у тополя потрепанные или порванные ветром листочки. Поэтому листья у тополя всегда держались по осени дольше, чем у остальных деревьев.
Но однажды городской совет решил построить на месте старого сада новый дом, а для этого необходимо было срубить и старый тополь. Слишком уж он разросся, слишком много занимал места, да к тому же и жалобы были на то, что в период цветения, он разбрасывает обильный пух. Что тополю грозит гибель, Глэсси узнала из разговора отца и мамы, во время обеда. Слезы навернулись на глаза и она заплакала. "Что с тобой, дочка, - спросила мама, - отчего ты расплакалась?"
"Мне жаль... мне жаль..., - Глэсси не могла выговорить, - мне жаль старое дерево, мне жаль тополь..."
"Ну что же делать, Глэсси, ведь так решил городской совет, здесь построят новый красивый комплекс с большим бассейном, с концертным залом, с кинотеатром. Как бы нам не хотелось, но жизнь меняется и старое заменяют новым..."
Глэсси не могла кушать, но встала из-за стола только тогда, когда все пообедали и скорей побежала к своему старому другу. Глаза ее еще были заплаканы и рыдания снова вырвались из груди. Она подошла к тополю и прислонилась к нему щекой... А он снова склонил к ней ветви и прошептал: " Не печалься, девочка, я все знаю и ничего не боюсь. Я слишком стар, чтобы бояться. Мне только очень жаль расставаться с тобой. Я привык к тебе. К твоим светлым волосам, к твоей улыбке, к твоей нежной душе. Ты сама похожа на пушинку! Но ведь ты же волшебница! И ты многое можешь! Сделай так, чтобы сейчас зацвели мои сережки, потом возьми с них маленькие семена, а когда меня не станет, посади их вон там, за тем домом и обещаю тебе, что мы еще встретимся и встретимся вскоре! А еще, в память о нашей дружбе, я обещаю тебе, что когда, с наступленьем осени, листва всех деревьев раскрасится в желтые и багряные цвета, на тополе будут ещё зеленеть листочки. Ведь, зеленый цвет - это цвет жизни. А самое главное в жизни -любовь. И она не может быть маленькой. Она всегда большая. Даже в таком небольшом сердечке, как твое. Ну, прижмись к своему старому другу и верь, что все будет хорошо!"
Глэсси все сделала так, как велел ей старый тополь, она же была очень послушной девочкой, а еще она умела любить. Она прижалась к нему щекой и расправились веточки, и зацвели сережки, и полетели белые, легкие пушинки. Они уже никому не мешали. Они не стелились по земле, как обычно, а поднимались вверх, в небо, а в небе образовывались красивые, необыкновенные облака. Даже волшебники удивленно запрокидывали головы и говорили: " Что это? Откуда такая красота?" Так красиво кружились облака над городом. Одна пушинка упала Глэсси в ладонь. Глэсси зажала ладошку, а когда раскрыла ее, увидела в ней несколько маленьких семечек. Потом она снова захотела прижаться к тополю. Но его уже не было. Он исчез! Он больше никому не мешал. Но Глэсси уже не хотелось плакать. Она стояла и улыбалась. Она знала, что непременно еще увидит своего старого друга и, может быть, совсем в другом обличье...