Сердце жжет смычок от скрипки,
с каждым звуком слез все больше,
как жемчужины на нитке,
с каждым всхлипом нитка тоньше…
Ей порваться – в две секунды,
перламутр побьется об пол,
и рука прощальным взмахом
вверх взметнется через будни...
Только как унять смятенье
тонкой музыке в угоду,
не просить у Стикса брода,
а тотчас познать забвенье.
Не искать другой дороги,
не молиться о напрасном
не выпрашивать свободы,
Эвридики сон прекрасен.
Только как забыть о небе,
ветре и тумане лунном,
как не верить в эту небыль,
если быль узнать нетрудно.
И печаль у музыканта -
это россыпь искр небесных,
пусть сквозь время льется песня,
раз мотив ее талантлив.
Слез не будет на ресницах,
плач развеется с туманом,
зарубцуются все раны,
а тоску расплещут птицы.
Если я тебя забуду,
значит, и смычок сломался
больше не звучать романсу
и не быть земному чуду.