Историк не творит историю – лишь пишет,
а мы, как суждено народам, всё молчим.
Два Рима кончены, на ладан Третий дышит,
вот Рим Четвёртый поднимается за ним.
Витки событий – ничего вокруг не ново:
иные корабли у милых берегов.
Но уходить со сцены надо так, чтоб слово
последнее трясло поджилки у врагов.
И Провидение возьмёт скребок и ластик,
переиначит очерёдность прежних слов.
Вновь Третий Рим грядёт, и сходит математик
с ума от непокорства числовых рядов.