Иголкой острою сшиваю наши души,
Теперь – нас двое, мы теперь – одно.
Но только голос твой есть у меня, и только уши,
Все остальное лишь «в идее» мне дано.
Твой голос ленточкой летит через пространство,
Его ловлю я, словно нищий – хлеб.
Как эфемерно это постоянство!
Но разорвать его хватило силы мне б?
Я нашу связь сотку из многоточий,
И Морзе позабуду алфавит,
Твой голос нужен мне, среди помех подстрочий
Его ищу я, может, зазвенит…
Молчит Москва, молчит. В Берлине осажденном
Души моей томлюсь я день, второй,
И свежий шрам на сердце обреченном
Тоскливо ноет – как он там, родной?
Уныние сменяется отчаяньем,
За ним и гнев, и грусть – вся радуга беды.
Вдруг тишину взорвет звонком нечаянным –
Я вновь ручная, и мой укротитель – ты.
2004