Что ты не спишь, наивный малыш?
Время – не для тревог,
Всё поглотила ночная тишь
Даже в кресте дорог.
Бюргеры спят, гегемоны спят,
Нет для иного сил,
Как в колыбельной, что для ребят
Странный старик гнусил.
Ты покидаешь тёмный альков,
Сбросив неясный сон,
Слушая смутный топот подков
Где-то, где горизонт.
Там, где сливается с тысячей лет
Новая тысяча дней,
Стелется в поле, за следом след,
Бег четырёх коней.
Белых коней окрасил закат,
Ночью они черны,
Бледною синью бока блестят
В свете полной луны.
С пеной несутся на впалых боках,
И закусив удила
В красных от крови звериных клыках,
Дети Вечного Зла.
Рёбра проткнули ободранный бок,
Пахнет землёй навоз,
Стоптанный мир летит из-под ног,
Сброшенный под откос.
Город безумный сомкнут в кольцо…
Дьявольские бега!
Видишь, подкова клеймит лицо
Раненого врага.
Тут бы смеяться, наверно, но
Будет и твой черёд.
Грохот копыт – за твоей спиной,
Так что смотри вперёд.
В чьих же руках четыре щита,
Четыре длинных меча?
Ты обернёшься – лишь темнота
У твоего плеча.
Всадники где-то тоже должны
Кровь молодую пить,
Бурей врываться в чувства и сны,
Взвешивать и судить.
Кто принесёт нам голод и мор,
Ужасы, смерть, войну?..
Кто будет снова стрелять в упор
В тех, кто опять уснул?
Кто этой ночью составит круг
Около алтаря,
И наложением мёртвых рук
Выстроит души в ряд?
Но…я не видел у них лица.
Маска атласной тьмы.
Пусто в глазах и пусто в сердцах…
Всадники – это мы.