Этот голос взорвал Париж.
Одержимости нет предела,
Словно ливень с продрогших крыш
Проникает под кожу, в тело.
От фиалковых глаз грусть
Овладела за миг пространством.
По-другому нельзя - пусть
Мир в фиалковом спит убранстве.
Страстной диве сердца отдав,
Захлебнулся в восторге город.
Королева греха Пиаф,
Оттого ли твой голос молод?
Как дрова для огня - любовь.
Островов любви было много.
Обессилив, гребла к ним вновь
То волчицей, то недотрогой.
Дан Терезой святой обряд -
Вместо четок, молитв, обетов
Заячья лапка, как талисман,
Самый главный из всех секретов.
Когда Бог оставлял Пиаф,
А талант был ненужным грузом,
Мех, все беды в себя вобрав,
Возвращал ей покой и Музу.
В самый скорбный, последний путь
Ватикан отказал ей в мессе…
Талисман вновь украсил грудь,
Очищая пути от бесов.
Лишь Тереза - ее судья.
С остальными певица квиты.
Ввысь умчалась ее ладья
В орхидеях и маргаритках.
Все пронзительней боль и тишь
Без Пиаф…
В светлом нимбе пенья
Заячьей лапкой застыл Париж
В ожидании воскресенья.