Что понимают они, общительные
В истинной боли безмолвного крика,
В речи запутанной, невразумительной,
В вечной холодности бледного лика?
Что понимают они, беспечные
В сути пожизненного одиночества,
В спазмах, что как звезда Сириус, вечные,
В горьких строках неумелого творчества?
Что понимают они, весёлые
В болезненных, льющихся всюду, слезах,
В нелепой осанке от груза тяжёлого,
В, разбитых как зеркало, красных глазах?
Что понимают они, любимые,
В холодной как лёд, одинокой постели?
Красивые, гордые, непобедимые
В шрамах на тощем, почти мёртвом, теле?
Ничего достоверно не знают, но судят,
Заводные искатели смелых затей.
Как понять могут те, кто стремятся к людям
Тех, что вечно как призраки, прочь от людей?
Как поймут они нас, слишком странных, невзрачных,
Вечно грезящих въявь о вершинах великих?
Как поймут они нас, диких, грустных, прозрачных,
Опьянённых мечтой, и как будто безликих?
Там где мы, вы, публичные, ставите нолики,
Чтобы утратили тыл в безразмерном отчаянии,
Ведь мы глупые, загнанные меланхолики,
Что всецело погрязли в своём молчании.
Наш девиз отрешённости вас донимает?
Так вперёд! Наводите свои объективы!
Только знайте, что нас ничего не сломает,
Мы бывали в Аду, но остались живы.