Он свой путь омывает фонтаном непролитых слёз -
неспособных пролиться из шерстью заросшей души -
не рискует любить, чтобы сразу, навек и всерьёз, -
страх на сердце свивает гнездо, кто невольно грешит:
когда силы сжигает и больше не греет людей,
начинает парить и ловить восходящий поток
день и ночь напролёт - тех условий не будет сильней -
и держаться над ним, как земле покорившийся бог...
в обаянье попав тех в грехах оперившихся рук,
будут песни слагать, как как будто не падал на дно;
по привычке веков урожай невзошедший сожнут;
ну, а кто не поверит слезам, скажет, не повезло...
и никто не узнает, что он не пытался летать,
а себя сторожил у готовых для мёртвых могил
и душою-гусыней жирел к разговленья столам,
быв уверен, что всех, кто живёт, к своим стопам сложил...
так - теряя сознанье - не помнил, чем дышит земля, -
уж не жил без навязанных пут и красивых цепей...
и лишь бесы играли, взирая, как яды вбирал, -
жизнь же - нет, не спешила впускать их в презренных свиней...
всё своим чередом, и за выдохом следует вдох;
вся замёрзлость земная уйдёт от желанья тепла...
но пока с ритуалом прощанья смириться не смог,
внять дыханию жизни, как видно, пора не пришла...