И мой аппендикс нервно комкая,
Она сказалась:
- Незнакомка я!
----------------------------
И Розенкранц, и Гильденстерн мертвы.
Сам принц Улисс на Йорика похожий.
Скажите-ка, читатель мой, а вы
храните странствий дух под ветхой кожей?
Коль да, - зевоты приступ укротив,
в пытливости подобны Первоеве,
проследуйте за мною в детектив,
случившийся в моём страдальном чреве.
Во мне жив Блок, как в тыкве злая фея,
нутра прогрызам годы посвятив.
От неудобств и мрачных перспектив
я в бок себя боднул, слегка бобслея.
Но Блок во мне не рыкнул, аки лев,
не взвыл койотом, не сплясал сиртаки.
От возмущенья шибко прибобслев,
возлёг, как жертва газовой атаки.
Что шорох молодого камыша,
во мне внезапен звук иного толка:
шурша подолом и с трудом дыша,
спешит в подмогу Блоку незнакомка.
Щекочет пищевод её перо,
а каблучки не знают сос страданья.
И всяк шажок мучительно-остро
впивается мне в печень, как пиранья.
Блок небожитель. Я лишь человек.
Решаю: впредь тузить его не буду.
Ведь орды фонарей-домов-аптек
призвать в меня его способно вуду.
С его руки поскачет дикий скиф
кишечником на свет в конце тоннеля.
Во мне ветвится Блок, что грибий гиф.
Мне с этим жить, мне не сбежать отселя.
В день Ангела хвалеб ему воздам,
отправлю односолодовый виски.
Но.. Саша!.. приводить в меня мадам
негоже, будь ты дальний или близкий.
С ней тискаться, частушки петь во ржи,
ржаного хлеба выклянчив под пиво..
А впрочем.. хоть как звать её, скажи, -
мне надо для концовки детектива!