Сентиментальности я начисто лишён,
Был на войне, смерть видел зачастую,
Считал – кто сантиментами закабалён -
На них теряют время лишь впустую.
Судьба расставит всё по нужным ей местам,
Пусть будет у тебя во лбу семь пядей,
Поверите, иль нет, моим словам,
Мне стыдно врать, дожив до сивых прядей.
Тогда, наверное, я сам себя нашёл,
В ноябрьский день дождливый и унылый,
Когда на рынок городской с утра пришёл-
Кипучий, разноцветно-говорливый.
У входа в рынок - бабушка. В глазах тоска.
В платке цветном, в пальто демисезонном.
Пакет орехов грецких, кучка чеснока
У ног её на ящике картонном.
Потоком шёл народ, спеша как на пожар,
Орехи взять старушка предлагала,
Но покупатель шёл, не глядя на товар,
И бабушку толпа не замечала.
Она с мольбой ко мне: «Купи, купи, сынок!»
Её словам невольно повинуясь,
(Мне были не нужны орехи и чеснок),
Купил всё разом, даже не торгуясь.
«Что, бабушка, - спросил, - Хороший нынче день?
Всё продано,пора бы и до дому…»
Усталое лицо её накрыла тень,
Ответ был словно нож да по-живому.
- До хутора автобус тронется в обед
И надо бы купить ещё лекарство.
Уж третий год, считай, хворает крепко дед,
Езды мне час, а целый день - мытарство.
Один дед дома день-деньской, всё ждёт-пождёт,
А пенсия мала от государства.
Он без меня в одну неделю пропадёт,
Торгую - заработать на лекарства.
Она пошла, концы платочка теребя,
Мне за страну тогда вдруг стало стыдно,
За наших бонз и почему-то за себя,
Старушку же почти уже не видно.
Вдали растаяла. Её поток унёс,
Смешалась тихо с шумною толпою,
А на щеках моих был микст дождя и слёз…
Неладное творится со страною.