http://zvezda.1stihi.ru
Вера Половинко
ДВЕ НИТОЧКИ ЛЮБВИ
(Сыну Серёже)
Среди летнего июньского зноя, хаоса поспешных сборов, суматохи дня, боли и ощущения, что это никогда не кончится, отрывистых фраз врача и приказов дышать молодой медсестры возникло ощущение нереальности происходящего. Когда схватка немного ослабевала, она проваливалась в омут скоротечного горячего сна - забытья, без сновидений… И опять поток новой ноющей боли заставлял вернуться …
Прошло уже несколько тягучих, как горячий, летний зной, часов, а конца этим нарастающим волнам не было…Ей казалось, что она одна среди этих стен. И тогда, от отчаяния, молодая мать горячо шептала молитвы, глядя в ночь за окном палаты, в тихое, звёздное небо… Ей казалось, что оттуда должна непременно прийти помощь. Там Бог всего сущего! Он один видит её сейчас… Ей вспомнились слова пожилой соседки, которая рассказывала ей, сидя вечером рядом с ней на скамейке возле подъезда, о милости и доброте Господа. И становилось тогда вдруг так тепло на душе: и от её слов, и от всей опрятной её фигуры в белом полупрозрачном платочке, от её спокойного, умиротворённого голоса…
- Не бойся, деточка, всё будет хорошо… Бог милостив, только доверься Ему и он Тебе поможет в трудную минуту.
- Как же я Ему молиться буду, если я молитв никаких не знаю?
- Они сами придут к тебе в свой час.
И, действительно, прерывистые и горячие слова молитвы лились сами собой и уносились в небо и приходило облегчение…
Белые стены палаты были терпеливы. Они видели тайну рождения множество раз.
Они, мудрые, знали, что на смену мукам придут радость и умиротворение…
… Крик новорожденного был подобен крику чайки над морем. Он был сильным и призывным.
Сына положили возле молодой роженицы, и он успокоился, слушая знакомые ритмы сердца той, что защищала его от слепящего света этой незнакомой, таинственной жизни. И она мысленно возблагодарила Бога за этот щедрый подарок!
Ребёнок начал искать маленькими губами и нашёл то, что живительной тёплой волной вливалось и насыщало, и успокаивало. Ранний солнечно – яркий луч проник в палату и соединил таинственной Божьей нитью двоих. Плелись тайные узлы их судеб! Отныне и неразрывно они были вместе. Вот почему такие муки испытывала женщина, когда после кормления, медсестра уносила её драгоценную ношу в палату для новорожденных. Она, в который раз, одевала халат цвета лепестков роз и ночной порой шла прислушиваться в коридор… Там, за дверью, был слышен зовущий голос её сына. Его она могла узнать из десятка младенческих голосов. Усталая, терпеливая нянька выходила из палаты и говорила:
- Мамаша, пожалуйста, идите спать. Нет. Это не ваш сын плачет, вы ошиблись…
- Но я же слышу, что мой… Посмотрите, пожалуйста. Я вас умоляю…
Нянька скрывалась за дверью и опять возникала, в белом халате, как тихий ангел ночи.
- Мокрый был малец… Перепеленала я его. Идите теперь отдыхать. Вон, уж светает…
А утром они встречались с сыном опять. Он, сделав несколько глотков, засыпал у мамы на руках, и приходилось щекотать его румяную щёчку, чтобы он насытился вволю.
Однажды он открыл глаза, долго и молчаливо глядел на неё своими синими глазами и вдруг улыбнулся… Это было чудо. Он узнал её.
Через несколько дней они вернулись в свой настоящий дом. Квартира была небольшая, двухкомнатная. Его ждали маленькая кроватка, много игрушек и вещей, которые были куплены для него, только для него. Возле кроватки была подвешена маленькая фигурка белого Ангела, радостно возвещающего новое рождение. Он, впервые, мылся в ванночке. Малышу было страшно, и он ухватился крепко – крепко за палец того, кто отныне и вовеки будет его защитником и отцом. Потом большие и сильные руки подхватили его и отнёсли на кровать и мама дала ему поесть… Насытившись, он, незаметно для себя самого, крепко уснул. И уже не помнил, как его положили, тихо покачивая, в колыбель … А отец с матерью, преклонив колени, тихо молились у его кроватки…
Но он не мог долго пребывать без имени.
- Знаешь. Давай назовём его Серёжа. Мне кажется, что оно ему понравится… Видишь, улыбнулся…
- Ну, что это за имя… Оно не мужественное. Олег, вот то, что надо…
Так он рос и познавал этот Божий мир с его запахами, звуками, красками. Две ниточки, соединяющие их, были очень близки.
Жил в своём тайном и воображаемом мире: тихий, вдумчивый. Всюду он старался держаться поближе к матери и поэтому перемещал свой маленький желтый стульчик из комнаты в кухню и обратно… Они всегда были рядом… Любимыми игрушками были книги. В два года она выучила его читать. Их у него было всегда множество. Энциклопедии по биологии были им особенно ценимы и обожаемы.. Просто фантастически полюбил всё живое. Кот Маркиз был его любимцем и другом в играх. Держал паука Федю в банке, кормил его и плакал, когда он умер...
Пробежало ещё несколько быстротечных лет… Ей пришло время выходить из декретного отпуска, а ему отправляться в садик. Это была трагедия и для него и для неё.
Но жизнь вводила свои коррективы и ниточка любви протянулась через улицы города, но не стала тоньше. Так и шагали они по жизни, чувствуя её натяжение: два сердца, бившиеся в унисон, две судьбы – вместе, рядом, два дыхания в одном пространстве бытия… И кратковременные разлуки только добавляли радость вечерним встречам. Он засыпал её вопросами о вещах, которые тревожили и занимали его мысли. Она гордилась им, считая его самым необычным и умным малышом на свете. Была, как все матери на свете – слепа и прозорлива одновременно… А в воскресенье они маленькой и дружной семьёй спешили в церковь, где чудесно и величественно пел хор и проповедовалось слово Господа. Он тоже старательно заучивал стихи и пел вместе с малышами песенки, прославляющие милость Божью.
- Рыбки в воде, птички везде…- напевал он по дороге домой, семеня тугонькими ножками, стараясь приноровиться к широким шагам папы. Мама понимающе улыбалась… А вокруг было сколько весёлого и интересного: пели птицы, летала стрекоза, как маленький вертолётик, и катили мальчики на велосипедах…
Прошли годы ученичества в школе. Он полюбил математику и точные науки, прочёл множество книг, писал стихи и рассказы… И жил, жил в своём, только ему ведомом, волшебном мире…
И гремел и сиял радугой школьный выпускной бал. И были вступительные экзамены в университет, и её радость и гордость за его успешное поступление, и РАЗЛУКА. Отъезд сына в другой город был для неё сродни внезапному падению в пропасть… Нить любви натянулась до предела. Она просиживала ночи на пролёт за его детскими фотографиями, волновалась, набирая знакомый номер телефона его нового жилья. Ночами пламенно молилась, чтобы Господь даровал ему мудрость и Свою защиту. И жила, жила только одной надеждой - надеждой на встречу…
Вера Половинко
ПЕЛЬМЕНИ ДЛЯ УСТАЛОЙ МАМЫ
В семье Егоровых, что переехали недавно в трёхкомнатную квартирку с видом из окон на озеро, в старенькую кирпичную пятиэтажку на окраине зелёного посёлка, пятеро детей - мал мало меньше. Соседи сначала относились к новой семье настороженно. Мало ли что: суматоха, беготня, в общем, разные неудобства от такого количества детей. Но, на удивление, ничего подобного не случилось. Дети воспитанные, доброжелательные, аккуратные. Между собой отлично ладят и никогда не ссорятся, живут весело и дружно, выручают друг друга в трудные минуты и работы не боятся. Расчистили вместе с отцом замусоренную бесхозную площадку на пустыре и посадили небольшой садик: несколько вишен и яблонь. А живут всего ничего…
Старшей дочери – одиннадцать, младшему, Серёже, три. С утра весёлая суматоха на кухне и в коридоре. Папа с мамой на работу, старшие девочки – в школу спешат, младших мама по дороге на работу в детсад отводит. Соберутся вечером вместе за общим столом и наговориться не могут, потому – что, за день сколько разного происходит, а каждому охота свою историю рассказать… Даже телевизор не включают. А зачем? Своё же интересней…А потом, когда дети все уроки выполнят папа достаёт из книжного шкафа мудрую книгу в тёмном переплёте – Библию и все слушают, а папа читает. Голос у него спокойный и размеренный. Что не понятно, можно спросить, разъяснит.
А в воскресенье, как давно уже заприметили любопытные и бдительные пожилые соседки, которым на старости лет бессонница спать не даёт, и, поэтому, они уже в восемь часов, хоть часы по ним проверяй, на лавочках сидят, вся семья дружно спешит рано куда – то. Одеты чистенько, в лучшие свои одежды, хоть и не богато. Оказывается в церковь! Гм!
- Да, впрочем, верить или не верить это дело каждого… - промолвила Анна Леопольдовна, обмахиваясь газеткой, только что взятой из почтового ящика.
- Если вреда нет, то и не судите их. Их дети, пусть и воспитывают по -своему. Хорошая семья, хорошая. Это все видят. Вона, какой сад насадили! Мы здесь уж второй десяток лет, а что путного от нас дому?
Но не такие уж смирные у Егоровых дети удались. Как и в каждой семье, где малыши подрастают, много забавного можно о них вспомнить. То, как Олег, маленький, спрятался в шкаф и, пока его искали, там уснул. Ну и переполоху было…
То, как мальчики с папой отправились на рыбалку и, у старших, почти не было клёва, зато младшие - только успевай с крючка снимать окуньков! Много в то утро наловили. Что, называется, « рыбацкое счастье» от папы отвернулось, но зато сынам повезло. Рыба оказалась очень вкусной.
А вот какой сюрприз для мамы однажды приготовили мальчики. Подхватили они, как-то, в садике ангину. Мама целую неделю шестилетнего Диму и четырехлетнего Вадима лечила. Пока держалась несколько дней температура, хлопот у мамы было полно. Но прошло несколько дней и мальчишки повеселели. Их лица сияли. Мама выложила на стол продукты и стала собираться за младшим в детсад. А Димка с Вадимом решили сделать маме сюрприз и самим приготовить ужин. И пошли они на кухню хозяйничать…
Приходит мама домой, пока помогла малышам раздеться… В доме стоит «подозрительная тишина». Где же мальчики, почему не встречают? Заглянула она на кухню и видит: на полу стоит тазик для теста, а там мука с водой и яйцами наколочена. Холодильник настежь открыт и все яйца, которые были в холодильнике, в тесто вбиты и Дима, посапывая носом, досыпает из пакета муку в тазик. На полу – мука, на футболке и шортах – мука, на волосах – тоже мука… Вадимка тоже сосредоточенно трудится: чистит лук, и обильные слёзы текут у него из глаз, но он мужественно смахивает их со щек и продолжает свою работу… На столе, кое – как прикрученная, мясорубка и в ней торчит застрявший кусок замороженного мяса. Они так увлечённо заняты делом, что даже не замечают ничего вокруг.
- А помощников на кухню принимаете, сыночки? Что готовим? - улыбнувшись спросила мама.
От неожиданности они прервали работу, а Вадимка, посмотрев на неё, мужественно смахнул набежавшую слезу и, шмыгнув носом, ответил, радостно улыбнувшись:
- Мы тебе решили помочь ужин приготовить… Ты же у нас устала…
- И, чем же будете кормить, мужички? - поинтересовалась мать.
А маленький Серёжка, залетев в кухню, радостно захлопал в ладоши, завертелся, как юла и запел:
- Пельменьчики, пельменюшки...
- Ох, вы ж мои куховарочки, мои помощники! – сказала растроганно мама, и слёзы навернулись у неё на глаза. Она быстро переоделась в домашний халат и повязала мальчишкам полотенца, чтоб не испачкались, стала помогать. Работа быстро спорилась. Тесто месилось, мясо, порезанное на мелкие кусочки, было прокручено с луком на мясорубке. Потом вместе они дружненько лепили пельмени и слаживали их на доску. Младший тоже присоединился. У Вадимки пельмени получались большими, но он не унывал, а приговаривал:
- Это, чтоб сочнее были, как папа любит – сопел сосредоточенно он и почёсывал нос, который так и норовил чихнуть от летающих по кухне маленьких пылинок муки и специй.
Когда с работы пришёл папа и девочки, которые вскоре вернулись с занятий в музыкальной школе, торжественно пригласили к столу. Мама, широко улыбаясь, объявила, что сегодняшний ужин приготовили мальчики. А Дима, который любил справедливость, добавил:
- Под маминым чутким руководством! - и все за столом дружно захлопали в ладоши. Возблагодарив Господа, вся семья уселась за ужин. Ради такого случая стол накрыли синей скатертью с кистями и были поставлены «парадные» тарелки. Девочки постарались, чтоб подчеркнуть важность момента. Не каждый день мальчики пельмени затевают! Аппетит у всех был просто отменный!
Пельмени получились на славу! Особенно были вкусны те, по – больше. Их лепил Вадимка. Они, действительно были сочнее. И, папа, прищурив весело глаза в лучиках – смешинках, хвалил детей и приговаривал:
- Вот это да, мои любимые толстячки… Как вкусно!
И у всех было радостно на душе…
Вера Половинко