Люблю ноябрь-месяц хитрый,
Люблю шпагаты на нежданном льду
И патлы зелени, торчащие в снегу.
Люблю прекрасие ошметков ярких,
Ногами безразлично размозженных
Ягод рябины, что пылают и в хладу.
Люблю, как мир на кладбище похож.
Люблю листву, отдавшуюся смерти,
Настилом мягко шелестящим став.
Люблю деревья, ветви голые, как плети:
Хитросплетения их, крючья, колкие,
Как кисти мертвецов. Люблю ветра —
Жгуче-холодные. И их укусы я люблю.
Вокруг все живо, но во власти смерти.
Все увядает, опадает, усыхает, мрет.
А что-то. Или кто-то. Просто замерзает.
И, тем не менее, мир продолжает ход.
Мороз и холод — истинная красота
И вечность, что сама себя не затмевает,
Пусть даже каменеет и не греет уж она,
Глаз ее прелестия глотать не прекращает.
Hic locus est ubi mors gaudet succurrere vitae.
Мир жизни-смерти тонко-крепенько сплетен.
Осознать бы это уже наконец, господа, bitte.
А пока в безразличии наползает зима, декабрь,
Мурлычет сонно на коленях теплое существо,
Мацерация — внимание, засмеется Шредингер —
Гибрид Prionailurus bengalensis. Диагноз: мертво.
Хм, души деградация? И стоило бы найти причину?
Однако, стоит признать. Люблю осень. Люблю зиму.