Только старый крыжовник,
ветхий пень и колодец,
только светлые кучи
молодых облаков
знают: всё - не лажово,
но я - жалкий уродец
без уютного плена их,
без желанных оков.
Я, любуясь берёзой,
вздрогну: нет уж на свете
мне наивнейше преданных
и забытых друзей...
И стихи стынут прозой:
ведь нигде на планете
мне слезой не откликнется
ни закат, ни ручей.
1989