Чем шире открываешь объятия, тем легче тебя распять.
Не успеешь развести руки, а уже прилетит в тебя нож.
Меня вот распяли раз пять.
Но меня больше страшат мысли о том, что ты уйдешь.
Все уходят именно тогда, когда ты привязался.
Будто выжидают момент, чтобы больнее ударить.
А тот, кто раньше ушел и не сдержался.
За себя умереть вряд ли кому-то позволит.
И чем чаще кого-то просишь не уходить,
Тем сильнее это входит в привычку.
Я слишком много раз просила со мною еще немного побыть.
А с собою вечно носила коробок спичек.
Думала удастся кого-то вновь зажечь.
И вроде бы получалось и многое с рук сходило.
Но все больше хотелось по середине улицы взять и лечь,
Чтобы больше ничего меня не душило.
И пытаясь спасти души людей.
Мне тоже отпускали мои грехи.
Но я не чувствовала, что мне легче. Хоть убей.
Я просто продолжала читать чужие стихи.
И в них находила я части себя.
Собирала себя по словам и крупицам.
И все больше проявлялась та часть, которая не моя.
Я перестала сама себе сниться.
В один момент все зашло настолько далеко,
Что я просто поняла, что опустела.
Я справилась с этим. Да было нелегко.
И часть меня в тот момент навеки сгорела.
Но никому не удавалось вернуть мне меня.
И мне пришлось смириться с этой участью.
Я скучала конечно без себя,
Но пришлось забыть про всякие почести.
И вернуть мне себя удалось лишь после того,
Как я отпустила то, что меня тянуло вниз.
И мне стало настолько хорошо,
Что я от себя и своих суицидальных мыслей избавила карниз.
Каждый хоть раз в жизни думал конечно о смерти.
И, пожалуй, решились на это лишь самые измотанные из нас.
Всякий раз, когда себя жизни лишают дети.
Я виню в этом только сотни равнодушных ушей и глаз.
Стоит услышать того, кто просит о помощи.
Хотя бы понять его и грехи отпустить.
Человек и так по сути беспомощен,
Когда думает, что умеет жить и любить.
01:54
25.11.15