В скольких измерениях находятся несоизмеримые вещи?
Сколько существует возможных вариаций где все будет иначе.
Пространственно-временной континуум — звук издаваемый напуганным младенцем.
Я же теряюсь только в том, кого списал изначально на вторые позиции.
Вот мой первый просчет.
Искал выход и объяснения этому, но всё выходит слишком нелепо,
И непростительно ошибиться еще один раз.
Я забыл, как обещал забыться.
С кухни слышно, как капли воды одна за другой глухо ударяются о раковину,
Так же во мне образуются чревоточины, мерно и с хирургической точностью во времени,
Разрастающиеся в марианские впадины, эмоциональные провалы полнящиеся черной жижой из недр подсознательного.
Закрываю глаза, чтобы не видеть свет фонарей, просачивающийся в тёмную комнату сквозь приоткрытые жалюзи,
Дыхание всё тише.
Снова считаю до трех.
Сегодня ночью люблю тебя настолько сильно, что даже все эти чертовы песни, которые так любишь,
С собачьей нежностью, снова вызывают у меня положительную реакцию.
От слова положить, такая глупая лексическая ошибка.
Я клянусь никогда больше не целовать тебя, но никто так и не узнает,
Что наши языки готовы делать в непосредственной близости друг от друга в это мгновение.
Искренность в длинных письмах, так и не отправленных.
Выдуманная взаимность в полной открытости, кто из нас боится правды?
Разве что те, кто на нас претендует, идет с золотыми наручниками.
У меня в почете же оголенная свобода действий и самость, помни,
Что я жестокий каратель, богоматерь всей животной тоски и великий кормчий.
Всегда в черном, моя епитрахиль пропитана кровью, скармливаю с рук внутренности — потаенные страхи и желания.
Как новое развлечение, мне просто интересно, насколько низко можно пасть.
Подводя итоги, могу поздравить себя с очередным успехом.
Ты — мой лучший проект и надежда на понимание, развиваешься до сих пор,
А тот кого так любил всей душой,каждым годом ещё больше деградирует, и не прощаю это.
Остальные где-то барахтаются, в своих бессмысленных взглядах и собственной значимости.
Пропасть бездонна, тяга к уродливому непреодалима.
Можно ли вообще назвать любовью, то что я чувствую.
Когда все мои попытки симбиотической близости сводятся к внимательному исследованию,
Как удержать себя от искушения снова поиграть чужой жизнью.
Истинное наслажнение после стольких лет наблюдений.
Но ты словно концентрический лабиринт, и даже если предположить, что я сумею тебя повергнуть,
Мне не уйти, да и память у нас уже одна на двоих.