Давно затихло южное сельцо.
Ни ветерка. Тепло, пахуче, влажно.
Кричит пичуга мерно и протяжно.
Тревога в сердце. И луна в лицо...
На севере, похоже, моросит,
и мгла по горизонту загустела,
а на воображаемой оси,
соединившей два небесных тела,
накручены слои прозрачной ваты,
пропитанные ртутной белизной,
астральной пены, рыхлой и сквозной,
волнистой, волокнистой, клочковатой.
Невыносимо странен долгий взгляд
ущербного космического лика...
С открытыми глазами спит земля,
опутанная бледной повиликой,
и пахнет коноплёй и беленой
весенняя томительная дрёма
на дне неторопливого Мальстрёма,
рожденного луной.