Изолента поверх
тела,
как на рассвете.
Я боюсь,
но смело
тянусь
к сигарете.
Призрак
дверей:
Становлюсь
черным.
Приближаются
за твоей
спиной косые
волны.
Джунгли меня
воспитали,
влили в меня
дикость.
Между забытых
деталей
стоит одинокий
фикус.
Он бы взращен
мною,
всей моей
сочной кровью,
прячется за
головою,
грозно нацелив
брови.
Я не боюсь
старость.
Фикус растет -
я тоже.
И городская
усталость
бросается на
прохожих.
Лампа горит,
как пламя:
дым изо всех
дырок.
И охотничья
стая
плюет прямо
в затылок.
Стал я почти,
как уголь.
Слился с кровавой
ночью.
Забился в тупой
угол,
что вылезает
наружу.
Морем дышать
последним.
Пылью давиться
первым.
Ты для меня
посредник
между душой и
нервом.
Холодно, и
темнеет
город над
головою.
Облако
сатанеет
перед древесною
мглою.
Я одинок.
Но не жалок.
Прыгаю прямо
в яму.
Солнце вонзает
жало,
но никуда я не
встану.
Мой ребенок,
Мое существо,
повтори мое имя
дважды.
Проверь только -
это оно?
Ведь имя имеет
каждый.
Детали и лепестки.
Детали.
Двери, ключи, замки.
Двери.
Свирепо крутят
педали
в джунглях цветные
звери.
Сигарета и ты.
Ясно,
Понимаю, что я -
тот угол.
Выгляжу так же
ужасно,
но надо мною
купол.
Растение,
то, что капли
Впитало моей
крови.
Я грубо возьму
грабли
и в землю воткну
до боли.
И всё разгорается
пламя.
Ноги сами бегут
в лес.
Крест разъедает
лава,
лаву разъедает
крест.
Изолента
поверх губ,
как глоток
минералки.
Фикус
на берегу
убогий и
жалкий.