На свиноводческой ферме животноводческого комплекса, раскинувшегося на окраине города Обуялова, как и в любом тесно сплотившемся обществе, выкристаллизовалась своя элита.
Доблесть и достоинство этих выдающихся персон состояли единственно в их умении первыми прорваться к кормушке с пищей и не подпускать остальных до тех пор пока сами не насытятся до отвала.
Поскольку желудки этой хрюкающей элиты в результате неумеренного потребления приобрели необычайную эластичность и превратились в безразмерные мешки, то многие, менее успешные свиньи, оставались полу, а то и вовсе голодными.
Разумеется, эти последние частенько выражали недовольство, кусая друг друга за исхудавшие бока, но предъявлять претензии огромным отъевшимся сородичам и не думали. Во-первых, потому что любой из этих доминантных хряков мог с лёгкостью придавить троих истощённых недоеданием соплеменников к бетонной стене и размазать их тонким. Во-вторых, все эти несчастные в глубине души восхищались и чтили своих притеснителей, наделяя их в своём воображении мистической и священной значимостью.
Циники, конечно, скорее, объявили бы это обыкновенной трусоватостью, пассивностью и тупостью, но циники по большей части оказались в элите и потому предпочитали с некоторым лукавством подкармливать голодающих замечаниями об их героизме, стойкости и исключительности.
Однако, свиные пассионарии благоденствовали недолго. В последнее время уполномоченный свиновод несколько раз подходил к загону вместе с двумя помощниками и плотоядно разглядывал выдающихся хряков. Свиноводы с восхищением слушали его и кивали.
Доминантные свиньи нутром учуяли, что их присмотрели на убой, и крепко призадумались. Они собрались на тайное совещание, где председательствовал старейший хряк по имени Сильва.
Напротив него расположились по ранжиру хряки Плутон, Дымноход, Берендейн, а также свинья Сардинелла и Аркадия.
Сильва кратко изложил суть дела и резюмировал:
- Если мы срочно не выработаем контр стратегию, то нам, то есть всем присутствующим, придёт конец.
- Что с того, что каким-то идиотам взбрело в голову на нас глазеть!, - презрительно щуря малюсенькие глазки, фыркнула Сардинелла. - Да и то сказать, у некоторых из нас есть на что посмотреть! - Она горделиво вздела свой розовенький пятачок, похлопала нежными, холёными ушками и покрутила изящным хвостиком.
- Жаль только, что в голове у тебя мало чего найдётся! - Надменно произнесла свинья Аркадия, двоюродная тётка Сардинеллы, и почтительно обратилась к Сильве: - Не преувеличивайте ли вы степень опасности?
- Все вы давно меня знаете, - степенно ответствовал Сильва, - заметили ли вы когда-нибудь во мне склонность к паническим настроениям?
Сильва прошёлся буравчиком взгляда по сытым, холёным мордам присутствующих. Плутон и Берендейн потупились, а Дымноход, восторженно закатив глаза, провозгласил: - Ни на одно мгновение мы не усомнились в истинности вашего заявления! А что касаемо дам, так у них всегда лишь одно желание - обратить на себя внимание!
- Кого это вы имеете в виду! - крикнула, сверкая глазками, Аркадия.
- Прекратите, - прорычал Сильва. - Нашли время ссориться!
Все притихли, придав взглядам выражение покорности и благочестия.
- Что же нам делать? - осторожно молвил Берендейн.
- Есть некоторые соображения, - тихо сказал Сильва, и когда свиные аристократы, затаив дыхание, прекратили сопеть и похрюкивать, он обстоятельно изложил им свой план.
На следующее утро по загону прошёл слух, что, дескать, свиноводческая ферма закрывается, здание подлежит сносу, а его обитателям, от мала до велика уготован электрический разряд на скотобойне.
Дюжина исхудавших свиней подвизалась за похлёбку на роль глашатаев и, они, перебегая от одной группы сородичей к другой, повторяли монотонно о неминуемой участи племени.
К полудню никто уже не сомневался в надвигающейся катастрофе, и все в немой мольбе поглядывали на Сильву, видя в нём единственную надежду на спасение.
Сильва, почувствовав, что публика созрела объявил общий сбор.
Толпы несчастных животных обступили Сильву со всех сторон и замерли в ожидании.
- Собратья! - возгласил Сильва. - Всем вам известно, какую ужасную участь нам уготовили эти гнусные карикатурные существа под названием люди. Если заглянуть в историю, то окажется, что они всегда строили нам козни, считая себя несравненно выше и цивилизованнее нас! Сами же они и ходить толком не умеют, семенят на задних лапах, а передние не знают куда девать!
Среди свиней прокатился гул одобрения слов Сильвы и злобного осуждения всего человеческого рода.
- Собратья! - сверкая бусинками глаз, продолжал Сильва. - Они подбираются к нам! Они решили уничтожить нашу великую свиноферму, разложить сложившуюся у нас священную традицию патриархальных отношений, основанных на доброте, любви и справедливости. Уже не далее как на завтра они планируют свою жестокую и гнусную расправу. Но мы не позволим обращаться с собой как с рабами! Против их коварных замыслов мы проведём свою спец операцию. Она будет состоять в следующем.
В свойственной ему деловой и краткой манере Сильва описал поэтапный план действий.
Закончив, он метнул взгляд в толпу и воскликнул: - Имеются ли вопросы?
- Допустим, нам удастся сбежать, - просипел худющий облезлый кабанчик из толпы, - но чем мы будем питаться?
- Тебе бы только о жратве, - зашикали на него со всех сторон, но Сильва недовольно прихрюкнул на них и обратился милостиво к вопрошавшему: - Нет, нет, это вовсе не праздный вопрос! И у меня готов ответ: на окраине села Бездеевка завтра ранним утром состоится уничтожение тридцати тонн польских яблок, перебравшихся через границу незаконным образом, а также двадцати тонн сыра ( над собравшимися прокатился голодный стон). Я разработал специальный тактический ход, который позволит нам сполна вкусить этого чудесного контрабандного продукта. На следующий день намечено сожжение помидоров на полигоне близ села Раскидалово. Но они не будут сожжены, и знаете почему? - Сильва хитро прищурился.
- Потому что мы съедим их! - прогрохотало с восторгом свиное братство.
- И главное, - одобрительно кивнув, продолжал Сильва, - благодаря болтливости людей, которые считают нас не способными даже понимать их речь, мы будем всегда на шаг опережать их и всегда будем сыты!"
- А что мы будем есть, когда контрабандисты перестанут ввозить запрещённые товары? - не унимался всё тот же задрипанный кабанчик. - Ведь им не понравится, что их продукты уничтожают!
- Подойди ко мне! - громогласно повелел ему Сильва.
Кабанчик выбрался из месива собратьев и робко приблизился к Сильве, соблюдая почтительную дистанцию.
Сильва смерил его презрительным взглядом и обратился к собратьям: - Взгляните на это существо, которое всем своим убогим видом пытается убедить нас в его безобидности и скромности. Но под этой маской скрывается подлый, коварный враг, продавшийся людям! Он хочет расстроить наши планы и мечты о спасении и освобождении! Собратья, что мы будем делать с подлыми предателями?
Толпа угрожающе загудела.
- Ату его! - вскричал Сильва, и толпа с рёвом набросилась на сомневающегося кабанчика. Сотня зубов вцепилась в него, разрывая его на части. Через минуту он исчез бесследно, если не считать окровавленные пасти облизывающихся в послевкусии свиней.
- Так будет с каждым, - сурово произнёс Сильва, обводя пристальным взглядом тяжело дышавшую толпу, - кто посягнёт на нашу мечту, наш особый путь, наши святыни!
- Когда же мы приступим к осуществлению плана? - с невинным видом поинтересовалась Сардинелла.
- Так тебя и тянет выскочить вперёд всех, - зашипела на неё сзади Аркадия.
- А ведь госпожа Сардинелла права, - миролюбиво произнёс Сильва. - Мы слишком заболтались, а дело не ждёт!
Примерно за час до рассвета следующего дня охранника разбудил душераздирающий свинячий визг. Он сполз с лежанки, пнул с досадой пустую бутылку, чертыхаясь, взял фонарь и пошёл проверить обстановку.
По случаю лета, многие животные спали в загоне под открытым небом.
Охранник миновал коровник, высветив лучом фонаря мирно дремавшие трогатые головы и подошёл к свинарнику, огороженному двухметровым забором, сложенному из бетонных плит.
Посветив фонарём сквозь решётчатые ворота, охранник увидел свинью Сардинеллу, лежавшую на спине и сучившую лапками.
Сгрудившиеся вокруг неё свиньи истошно вопили.
" Рожает что-ли?" - подумал охранник и позвонил ветеринару.
Последний просил дежурных охранников звонить ему даже ночью в подобных случаях, потому что имел обыкновение, приняв роды, скажем, у семи поросят, оформлять пятерых. Двоих ветеринар вскармливал на своём участке до того возраста, когда они могли украсить собой застолье как его, так и соответствующего охранника.
Минут через пятнадцать ветеринар, подошедший к воротам, попросил их открыть. Едва это было исполнено, свиньи, построившись клином, ринулись в образовавшееся отверстие. Они оттеснили охранника и ветеринара по обе стороны ворот и стремительно, словно гигантский удав, двигались к темнеющему в предрассветных сумерках полю.
Когда свиньи миновали ворота и сгрудились в поле, ветеринар, обретя дар речи, крикнул охраннику:
- Ваша обязанность воспрепятствовать побегу, а не стоять разинув рот!
Охранник направил луч фонаря в лицо ветеринару и с раздражением ответил:
- Дураку ясно, что они сошли с ума! Разве не ваша обязанность следить за их здоровьем?
Пол минуты они неприязненно глядели друг на друга.
- Надо сообщить Михеичу, - пробормотал охранник и достал телефон.
После длительного вызова ему ответил заспанный голос : -
- Первый отдел. Капитан Михеич, слушаю!
Охранник сбивчиво и с матюгами изложил суть произошедшего.
- Как это свиньи могли убежать? - Изумился Михеич. - Ты, Кочкин, бухаешь там что-ли?
-Ничего я не бухаю! - рассердился охранник. - Даю ветеринара!
Последний, взял трубку, заверил слова охранника и вернул.
- И что вы от меня хотите? - с досадой произнёс Михеич. - Я ваших свиней ловить должен? Я один сейчас в отделе. Разбирайтесь сами! И чего вы переполошились? Куда ваши свиньи денутся? В лес уйдут? Шишь! Они не дураки от сытой жизни отказываться, погуляют и вернутся! - и он отключил связь.
- Оставь ворота открытыми, наполни кормушки и жди, - сказал ветеринар, - проголодаются и вернутся. Я покамест пойду сосну часок другой.
- Ну да, - проворчал охранник, - вам то что, а мне, если не вернутся, одному за всё отвечать.
- А ты хотел, чтобы охрана ни за что не отвечала? - бросил на ходу ветеринар, исчезая из поля видимости.
-Пошли бы вы все, умники! - охранник душевно сплюнул, исполнил указания ветеринара, вернулся в каморку, достал из сумки поллитровку и капитально приложился.
Свиньи же тем временем организованной колонной продвигались к форпосту села Бездеевка, откуда свежий утренний ветерок доносил затхлый, кисловатый запах сыра.
Свиньи оживились и их возбуждение настолько усилилось, что Сильве пришлось дать особое распоряжение о запрете хрюканья до окончания акции.
Наконец, на просёлочной дороге они заметили две фуры с распахнутыми настежь дверями и трактор. Свиньи остановились и с замиранием сердца наблюдали.
Несколько человек в чёрных комбинезонах стояли у торца фуры и курили.
- Эти двуногие твари вряд ли позволят нам уплетать сыр, - с опаской произнёс Берендейн.
- Конечно, нет, - самодовольно ответил Сильва. - Но я уже придумал манёвр. Видите, у опушки леса сложены коробки с сыром? А остальная часть в фургоне! А почему?
- Ээ, - протянул Берендейн, - похоже, они сожгут только часть, а остальное сожрут сами.
- Вот именно, - кивнул Сильва. - То же самое и с яблоками. Смотрите, куча яблок на поляне, а большая часть в фургоне.
- Не представляю, как они съедят такую прорву? - изумилась Сардинелла.
- Дура, - прошипела Аркадия. - Это ты только жрать умеешь, а эти извращенцы обменяют всё это на бумажки, до которых они почему то сами не свои.
- Вот мой план, - деловито произнёс Сильва. - Нужно отвлечь двуногих от фургонов, наесться досыта и убраться незамеченными.
- Как же их отвлечь? - спросил Берендейн.
-А на что нам наши славные доблестные собратья? - усмехнулся Сильва.
Он передал приказ, который свиньи шёпотом передавали по рядам.
Когда задача стала понятной самой последней свинье, колона встрепенулась и громко хрюкая(как было велено), направилась к поляне, где краснела куча яблок на фоне коробок с сыром.
Сильва и его приближённые остались в кустах и внимательно следили за происходящим.
Когда колонна свиней проходила мимо фургонов, один из людей в чёрных комбинезонах, уставившись на них, воскликнул:
- Это что ещё за чертовщина?!
Трое остальных бросили окурки и в изумлении рассматривали шествие.
Свиньи, достигнув кучи яблок и сыра, окружили, и стали с жадностью их пожирать.
Свиньи толкались, отпихивая друг друга, кусали впереди стоящих за ляжки, и всё это месиво издавало наводящий ужас визг.
- Мы должны раздавить продукты под камеру, - крикнул один из людей, - эти сволочи нам ничего не оставят для съёмки.
- Я шугану их! - ответил другой и направился к трактору.
Он сел в кабину, завёл двигатель, и стальная махина с рёвом устремилась на обжирающихся свиней. Они пожирали сыр, раздирая коробки носами и не обращали внимания на приближающуюся опасность.
Трактор подъехал к ним вплотную и остановился.
- Чего встал! - закричали трактористу товарищи. - Прессани этих тварей!
- Не могу, братцы, - вздохнул тракторист, спрыгнув на землю, и развёл руки, - они ведь живые.
- А у меня парочка огнемётов имеется! - воскликнул один из людей. - Прихватил на случай, если прикажут не давить, а сжигать!
Когда стальная махина откатила в сторону, двое с огнемётами в руках приблизились к свинячьему шабашу и включили агрегаты.
Два длинных огненных снопа прошлись по свинячьим спинам, и,вздрогнув и издав оглушительный визг, они отбежали от продуктов и с ужасом взирали на вырывающиеся из огнемётов потоки невыносимого жара.
Люди медленно приближались, а свиньи под давлением огня отступали.
Двое оставшихся достали из кабины фургона бейсбольные биты и обходили свиней с флагов.
Когда это трагическое противостояние переместилось на достаточное расстояние от фургонов, Сильва скомандовал: - Вперёд!
Как и было решено, первой к фургону подскочила Аркадия(поскольку она была чрезвычайно толстая), и легла параллельно торцу открытого фургона. Следом за ней Сардинелла легла перпендикулярно таким образом, что её голова расположилась на середине спины Аркадии и пришлась почти что вровень с днищем фургона. По этому импровизированному помосту Сильва с разбегу заскочил в фургон, а за ним - Дымноход, Плутон и Берендейн.
Сильва перерубил носом одну из коробок пополам и воскликнул: - Это же пармезан! Чтоб я сдох! - и вонзив клыки в сыр, принялся чавкать.
Аркадия и Сардинелла встали на задние лапы, упершись передними в торец фургона и вожделенно глазели на чавкающих предводителей.
- Так то вы заботитесь о своих дамах? - гневно крикнула Аркадия. - Скиньте нам несколько коробок!
Сильва метнул затуманенный сытостью взор в Берендея, и тот, не переставая чавкать, сбросил несколько упаковок.
В это время основной корпус свиней, теснимый с фронта огнём, а с флангов - бейсбольными битами, отступили до болота и остановились.
Один из огнемётчиков с ухмылкой произнёс: - Искупаться в болоте этим тварям будет полезно. - Он усилил огненный поток своего орудия и навёл его на спины животных. Душераздирающий визг поднялись над болотом. Свиньи, пятились, пытаясь спастись от огня, и в результате крайние съезжали в болото и барахтались в трясине. Огнемётчики не унимались. Они упорно подпаливали бока особо упорствующим свиньям, и те, наконец не выдержав, сползали в вонючую жижу.
Они судорожно дёргались, издавая хриплые стоны, но только глубже погружались в болото. Некоторые уже, исчезнув под слоем плесени, пускали пузыри.
Пока огнемётчики развлекались таким образом, фургон, оставшийся без присмотра, был начисто опустошён Сильвой и его приближёнными. Тяжело дыша от чрезмерной сытости, они поочерёдно вывалились из фургона на землю и, волоча брюхо по траве, направились к лесу.
Огибая болото, их взору представилась картина жестокой расправы над их "собратьями."
Сильва, мгновенно оценив происходящее, поспешил к лесу.
- Мы не поможем им? - неуверенно спросил Дымноход.
- Им наша помощь не нужна, - в задумчивости ответил Сильва. - Они счастливы, что отдали свои жизни для спасения лучшей части братства, то есть нас. Их великому героизму и самоотверженности можно только позавидовать.
Сильва направился в лес, и за ним, тяжело дыша, последовали его приближённые.