Треск и хруст снежного слоя под шинами слышен,
оглушает он пуще звука кричащего мотора, что смесью
в движение приводится взрывоопасной. Стоны под крышей
ощутимы сквозь пространство и их отстраненность; вместе
они создают уникальную симфонию падения,
что в бетонных темницах не является раздражителем, ибо
к ней привычна стала раковина ушная, и успокоение
более не в тишине, а в возможности дать колену свободу в изгибе.
Динамика греческих статуй отныне уступает массе кирпича.
Увы, но детище Мирона забыто веком нанотехнологий.
В неподвижной фактуре эпохи ничто не делается сгоряча;
все застыло настолько основательно, что не разнится нынче оригинал от копии.
Настоящее обусловлено абсолютной статикой аспектов
нашего сознания, облика и архитектуры. Любое здание в радиусе своего края
непреклонно и несгибаемо в линиях. Даже на московских проспектах
чувствуется монументальность атрофии, что есть подтверждение интенции отмирания.
Посмотрев на огромные глыбы камня, что именуются зданиями,
Гераклит бы отказался от слов относительно перманентной динамики.
Пусть бетон не горит от всепожирающих языков разъяренного пламени,
не спасет он, а отравит холодом неподвижности, что многократ свирепей, чем в Арктике.