- Какой же ты всё-таки, Гарька, подлец! Наглый противный подлец! И имя твоё – подлость!
- Ну, вот! Опять повело кота на блятки… Чего случилось-то?
- Ты зачем рассказал Боцману Сергееву, что мне в бане яйца дверью прищемили?
- А чего такого-то? Ничего такого. Ею там всем пришемляют. Вон, в прошлом месяце Семёну Абрамычу прищемили. А на Покров – Эльжбете Яновне! Она так орала, что слышно было аж до тридцатого гастронома! Покупатели подумали: война… В смысле, боевые действия… Дверь потому что такая. Бронированная и усложнённой конструкции. Её, между прочим, на оборонном заводе заказывали. Где танки делают. Которые быстры.
- Ты мне тут хвостом своим поганым не увиливай! Признайся честно, как на свадьбе перед строем: говорил ему или нет? Только честно! Понял?
- Понял. Ага.
- Чего «ага»? Чего ты опять юлишь, как хер на сковородке!
- Так я ж и говорю – ага. Говорил, тоись.
- Зачем?
- А чего, нельзя, что ли?
- И он ещё спрашивает! Не, вы поняли? И мы ещё боремся за звание коммунистического труда! С кем боремся-то? Вот с такими?
- А чего ты сразу обзываться-то?
- Ничего. По причинному месту, чего! Повторяю: зачем говорил? Под принуждением?
- Под каким принуждением?
- Я не знаю под каким. Я предполагаю. Может даже, теоретизирую. Ну?
- Чего?
- Зачем говорил?
- Да ни за чем! Просто так! К слову!
- Значит, не понимаешь, что этим самым ты попрал мораль? В смысле, нанёс мне незаслуженное оскорбление? Непоправимую душевную травму?
- Какую?
- Непоправимую!
- А почему непоправимую-то? Я , что ли, эту дверь заказывал? Её заведующая заказывала, Зльвира Пирамидонтовна! Вот ей мозги и вкручивай! «Непоправимую»… Не на партсобрании! Слова-то выбирай! Козёл!