Сегодня я проснулся в пять.
Хотя ложился в двадцать три.
Я вдохновенно выглянул в окно,
Но все, что я увидел - фонари.
Они мерцали тускло над асфальтом,
Асфальт похож был на прекрасный сад.
А около асфальта был поребрик.
А рядом дома крупного фасад.
И сел я на кровати закрывая,
Глаза свои, что покраснели вновь,
От вечных слез, воспоминаний мая,
Когда впервые на асфальте видел кровь.
Я так же выглянул в окно весенним утром.
Но солнце землю освещало, не фонарь.
И я увидел на асфальте тело,
А в сердце взвыл в секунду ту январь.
Я помню гулкий шум в подъезде,
И холод лестничных перил,
И крики женщин четко помню,
И запах страха… точно ил
Что затянул меня в болото,
Всего что в жизни видел я,
Того, чего я не боялся…
Лишь много долгих лет спустя
Я перестал от всех скрываться,
И начал спать спокойно по ночам,
Но по утрам я так же просыпаясь,
Дарю вид на асфальт своим очам.
И именно дарю, преподношу,
Это единственное, что вообще осталось.
Хоть жизнь моя, возможно поменялась,
Вернуть былое я не попрошу.
Я видел как над ней склонились лица,
И пустоту в зеленых тех глазах.
Я помню капли алые на лбу и на ресницах,
Они же путались в пшеничных волосах.
Там больше нет ее, асфальт один остался.
Это искуснейший ландшафт, и он цветет.
Я мог бы сад всем показать этот прекрасный,
Но вряд ли кто-нибудь из вас меня поймет.
Я год не мог забыть черты, то платье,
Похожее на старенький мешок,
Но в нем она смотрелась так прелестно,
Что долго слов я подобрать не мог
И объяснить, что в ней так зацепило.
Мое сознанье помутнело, отнялось,
Я даже не считал ее красивой,
Но в день тот что-то будто взорвалось.
Не знаю, может это был наркотик,
Какой-то яд в котором я тонул,
Я болен был, и даже не любовью,
Как будто я ей что-то не вернул.
Это был стыд, вина и горечь,
Но как к ней чувствовать я это мог?
Мы были даже не знакомы,
И я не брал души ее в залог.
И вот сейчас, смотря на сад цветущий,
Я не могу понять, случилось что тогда.
Была ее душа с другой планеты?
Я правды не узнаю никогда.