Я опять сижу над переводом,
Не гашу до поздней ночи свет,
Прекратил общение с народом,
И желанья для общенья нет.
Рябь в глазах от тусклого петита,
Не найду, где дверь, а где стена,
Всякого лишился аппетита,
Позабыл, что рядом спит жена.
Знает ли творец оригинала,
Не жалевший пота и чернил,
Что от строк его осталось мало,
Что я их своими заменил?
И ему приписываю мысли,
Собственным согретые теплом,
Вместо тех, которые прокисли
От столетней спячки за стеклом?
Так идут неделя за неделей,
Но мои усилья ни к чему:
Поровну мы славу не разделим,
Вся она достанется ему.
Пусть поет хрустальным звоном лира
Пушкинским великим языком,
Но сонет останется Шекспира,
Хоть и переведен Маршаком.
На обложке имя золотится
Автора – его или её.
А мое петитом на странице
Самой дальней – каждому своё.