У меня слишком большая инерция. Если я начинаю писать, то никак не могу
остановиться; а если останавливаюсь, то никак не могу начать снова. Если бы мне
ещё платили за то, что' я пишу, то, весьма вероятно, я предпочёл бы вообще не
останавливаться (и наверняка бы себя загнал). Поэтому склоняюсь к мнению: Тот
прискорбный - на первый взгляд - факт, что мне было дадено это инерционное
свойство и при том не было добавлено успеха ни в молодом, ни даже в среднем
возрасте, - на самом деле, ко благу. С приближением же старости всё становится
уже не так страшно, потому что поневоле научаешься беречь самого себя,
понимая, что после смерти здесь точно ничего не напишешь.