Ничем особенным таким не примечательный
служил в отделе красок тихий продавец.
Был добросовестный во всём и очень тщательный,
к тому ж семейства многодетного отец.
Всегда подтянут был и чист, и брюки глажены,
до блеска выбрит и учтителен в словах,
а в перерывах между редкими продажами
он рассуждал о скорбных мысленно делах.
Кто виноват, что жизнь такая серая?
Оттенков много в ней, но суть одна:
служить желудку правдою и верою,
болтаясь вечно где-то возле дна.
Мелькали лица перед ним такие разные:
от озабоченных трудом до алкашей,
народом чтимые, больные, несуразные,
и те, которых нужно просто гнать взашей.
Он их читал, как буквари за партой вытертой,
смеясь, приклеивал цветные ярлыки
и не жалел для них язвительных эпитетов,
но всё равно сводило скулы от тоски.
Кто виноват, что жизнь такая серая?
Однообразных дней сплошной поток,
и всё отмеряно известной мерою,
и предсказуем, в общем-то, итог.
Но вот однажды в нарушение инструкции
он сам пошёл на склад за банкою белил,
поставил лестницу и методом дедукции
координаты банки той определил.
И вот рука уж потянулась вожделенная,
но что-то дрогнуло и заискрилось аж,
и на мгновенье замерла сама Вселенная,
и рухнул на пол многоярусный стеллаж.
И понял он, что жизнь такая серая
не от нехватки яркой новизны,
а от баланса. В ихней бухгалтерии
сказали, что потерпят до весны.