В своей стихии жалятся медузы.
Но как заря, как дохристьянский нимб
Изгнанником блаженной Сиракузы
Взошел ты на блистательный Олимп.
Не существует вечного движенья! -
Кричали умники, избранники светил.
Ты попросту, без лишних ухищрений,
Вставал и мимо умников ходил.
Другие грызлись, как собаки из-за хлеба,
Доказывая суть рожденья гроз.
"Давно ли вы, друзья, спустились с неба?" -
Вот твой ответ на спорный то вопрос.
А на вопросы любопытства ради,
Какими винами, мол, лучше запивать,
"Чужими!" -плавно бороду погладив,
Любил ты неразумным отвечать.
Царь, опустившись как-то на колени,
Вдруг затенил твой солнечный привал:
"Проси что хочешь, странствующий гений!"
"Не заслоняй мне солнце!" - ты сказал.
2.
Приветствуя царя короткой фразой,
Собакою себя провозгласил.
И чтобы приучить себя к отказам,
Ты милости у статуи просил.
Голодный пёс, затея с кем-то драку,
Облаять может, если не подать,
Вступиться за бродячую собаку,
А то и просто, в злости, покусать.
И вот мотив: философам гонимым
Не подают, как хрОмым и слепцам,
Лишь потому, что хрОмым и слепым
Не видно то, что видно мудрецам.
3.
Ваятель над глыбою серой
Колдует, чтоб камню придать
Подобие нимфы иль серны,
Богини прекраснейшей стать.
А сам остается бездушным,
Холодным, как серый гранит,
С двуострой киркою послушной
Властителем мраморных плит.
УзнАете вы, несомненно,
Мудрейшие эти слова -
Великая мысль Диогена,
Великая голова.
4.
Изранен ты и истекаешь кровью,
Седой зарницею задымлено лицо,
Истерзано завистливой любовью
И славопениями избранных льстецов.
Изысканные, вкрадчивые речи
Изъели в кровь загрудный твой алмаз,
А там, где камельком горели свечи,
Остались гнезда вылетевших глаз.
Ты умираешь, сворою покусан,
Не заступив изгнанника порог,
Испытанный тяжелыми искУсами..
Не съеденным остался осьминог.