Она лежала в шалаше,
Укрывшись лапником еловым,
Не сном, видением бредовым
Явилась ей старуха Ночь,
Прошлась по раненной душе
И не обмолвилась ни словом,
И не решилась ей помочь,
А лишь сочувственно вздохнула,
Глазами чёрными сверкнула,
Но, всё ж, спросила уходя,
Скажи, откуда ты, дитя?
Лежишь в шалашике убогом,
Кто ты и почему одна?
Чем провинилась перед Богом?
Перед людьми, не перед Ним,
Не Он, они меня прогнали,
Что сделаешь, не прижилась,
Сама не знаю, как спаслась,
Травили, грязью забросали,
Кричали, вон, распнём, казним!
Ушла в неведомые дали...
Лишь бы, подальше от людей,
Корыстных, злых и лицемерных,
И вот, я здесь, совсем одна,
Ушла от них, жестокосердных,
Сплела шалашик из ветвей,
А в чём причина, в чём вина?
Быть может, в имени твоём?
Что, так и называют – Совесть?
Да уж, трагическая повесть,
Чуть слышно проворчала Ночь,
Гляди, промокнешь под дождём,
Эх, знать бы, как тебе помочь?
Конечно, с именем таким,
Найти приют совсем не просто,
Вот разве, на далёкий остров,
Куда-нибудь, к мирам иным,
Где нет людей, цветы и звери,
Там, по-простому, без затей,
Иди туда, тебе поверят...
Там, Совесть, обретёшь приют,
А люди, рано или поздно,
Весной или зимой морозной,
Тебя, скиталица, найдут...