Каждый взгляд да и слово покорно встречала,
Но как только шатёр опускала свой ночь,
Он другую ласкал, укрывал одеялом,
Стрекотал стайкой зёрна клюющих сорок.
И напевы неслись над ночным минаретом,
Увлекая с небес звёзды в пляс луговой,
Ты слезу утирала, сорвав бересклета
И ладошкою сердце звала в упокой.
А бездумное птицей осенней летело,
Как отставший журавлик – курлы да курлы,
Слёзы тихо текли, а ресницы не смели
Шелохнуться в покоях несмелой любви.
Караван промелькнул - лошадь звуки роняла,
Гриву свесив свою до холодной земли,
Ветерок заплутал в ожерелье из лалов,
На румоле огромные маки цвели…
Где-то крик, перешедший в шипенье иль в шёпот,
Взвизг собачий и вздрогнувший в воздухе сип –
В день умаялась лаять, и вот уже спит….
Запах едкий - тягуч… будто счистили копоть….
Мне бы… мне бы… вот так безмятежно уснуть…
За грудиной земля отрешённо завыла
И гора отошла, как оживший вулкан,
Руки … ноги… и плечи - всё тело ломило,
И хотелось рвануться, но тяжек капкан
Необузданных мыслей на поле духовном,
Мыло в травах, латта, умывальный кувшин –
В темноте руки ищут кусочек забвенный,
Чтобы смыть возле глаз суету из морщин.
Сс`ыпал бисер рассвет на прилёгшие травы,
Белый-белый, росяный и мутный, как воск –
Это солнце уже с бересклета клевало
Капли плакавших ночью встревоженных звёзд.
Пошатнулась – бессонные ночи сказались.
И румол уронила – пронзительна дрожь
В этих утрах печальных… печальных и ранних.
Лишь туманы летят с непокрытых волос…