Крепче медовых ведьм, легче ведомых гатью,
ярче горит, чем медь, путь-судьба психопатья.
Старше остывших зол, злее спустившей шины,
шире покинувших стол жизнь шального кретина.
Мир дурака убог, не подвержен финалу;
тетеревиный ток легче войдет в анналы,
нежели дурака нежеланные речи.
Пишет дурак -- строка не стремится навстречу.
Тяжек дурацкий век -- бьют без возможных взяток,
под отвлеченный смех. Даже молебен краток:
"Жил, дожидаясь дня, умер, дождашись ночи,
прошлое не приняв, будущее не прочив.
Да приютит Господь душу безумца в тучах", --
скажут, уйдут полоть, сеять, картофель кучить.
Только шуту дреколье бьющее мягче пуха,
держит дурак свое сердце вдали от брюха.
Hе попадая впопад, не добавляя довесков,
рвется шут-психопат в сонмы мелких отрезков,
измеряющих мир, защищающих плоскость
от настойчивых дыр наведенного лоска.