Владетель славный я, пресвитер Иоанн
страны индийской честных христиан,
что процветает средь полнощных стран.
Узнайте ж, люди, всё про наше житие:
какие нравы, лики и события, -
я сказ вам предложу, искусный вития.
Эдемская страна моя прекрасная:
вода - амброзия; земля атласная;
гор изумрудных эхо громогласное.
Здесь тучны нивы, злачны вертограды.
Пшеница, просо, рожь, маслины, винограды -
плоды земные для людской отрады!
Скот жирный на лугах, борзые кони;
Сонм чудных райских птах, и рыба в тони, -
довольно живности в приволье и в загоне!
Вот ряд иных предивных животин,
что никогда не видел ни один
сын человечий этих образин:
есть зверь индейский чудный Брюхорыл
о двух ногах, хвосте, и о двух крыл:
летит, вопит он, мерзок и постыл!;
иной зовётся Аспид - скользколист:
велик сей гад ползучий, гнусный глист, -
убить его не хватит ста баллист!;
в горах же там обитель Борзюка:
главой пардус, задом полбыка, -
он рвёт дичину на окорока!;
а есть ещё такая птица Фит,
златые яйца в клювике родит,
живёт в дубровах, дико голосит!;
А люди есть, не люди, просто жуть!:
гузна завместо волосата грудь,
гудок на выях, чтобы баять - дуть;
есть те, кто дырокол вместо главы
имеют, клацают (смотрите каковы!)
как челюстями приказные львы!;
о трёх удах Большое Ухо есть -
мирской послух катит из веси в весь,
нашёптывая всем и там и здесь;
и Живоглот, что мелких сошек ест:
пожрёт брюхан штук сто в один присест,
каплун подобьем в должность на насест.
А в слугах у меня царей пяток.
Их жалую орясиной чуток -
ну, а они целуют мой батог!;
и енералы в служках у меня:
чуть что - своими латами звеня,
бегут, врага страшася как огня;
и люд посадский, толпы крикунов,
меня всё славят громче пеунов! -
нет хуже медных труб - невидимых оков!
Я - Иоанн пресвитер. Кто же я таков,
что сам, исторгнув много лепших слов,
так рай живописал? Но всё ж сниму покров
с сего вертепа, призрачной страны...
Так вот, поддавшись козням сатаны,
её я создал чистой, без вины.
Я, мнил, творю божественный эдем.
Так было искони. Ну, а затем
вдруг народился глиняный Голем,
Адам греховный, сущего смутьян,
и начал возмущать скотов и христиан, -
и всякий приобрёл на образ свой изъян!
И скверной помутился небосвод;
и прах возрос в грехах, и всяк урод
и нечисть смрадная дала приплод!
Натура лепая красна, но всё ж слепа -
средь благолепия белеют черепа
блудливых дел... Да и меня, попа
коснулся смрад бесчестия и лжи.
Дурных я слуг к себе расположил:
так в Ярмарке Тщеславия я жил!
Но ныне, я пока что человек,
от истины отпал я не навек,
что не могу на лихо не подъять я век!
Но вижу, что мне скверну воевать
уж туго, как с собою совладать,
чтоб бесам на расправу не отдать
мне вотчину, индейскую страну.
(мы платим за грехи свою вину!)
Но кинуть клич сейчас не премину
соседям, всем царям - господарям:
вы не рядитесь в пакости азям,
а то, как по наклонной заскользя,
вы превратите дивный свой удел
в вертеп соблазнов полумёртвых тел,-
Вот в чём я вас предостеречь хотел...