Из жизни Мажора и Люмпена
Как-то раз, в разгаре лета,
В небе чистом как слеза,
В платье от Готье одета,
Пролетала Стрекоза.
Источал дурманы ельник,
Солнце грело - ада злей,
И, одетый в рваный тельник,
Полз с поклажей Муравей.
Стрекоза к нему спустилась
И, присев на маков цвет:
«Фух, - сказала, - уморилась,
В помощь бох тебе, сосед!»
Муравей ругнулся грязно,
И хитро сощурив глаз:
«Ты, - прошамкал - снова праздна.
Ну, куды на етот раз?»
«Слишком жарки стали зори,
Даже ночью не засну.
Полечу-ка к синю морю,
На Канарах отдохну...»
Стрекоза, попудрив носик,
И воздушна, и легка,
Взмыла в небо, только бросив
Беззаботное «пока».
Муравей же сплюнув смачно,
Утерев горячий пот,
Посмотрел во след ей мрачно
И продолжил мерный ход...
Подошла за летом осень.
Вот ноябрь уж на дворе.
В темных тучах - редко просинь, -
Вой и слякоть в ноябре.
В мокрой грязной телогрейке,
В заскорузнейшей кирзе,
С грузом новым Муравейка
Повстречался Стрекозе.
Стрекозе тепло и сухо, -
Плащ шикарный от Ферро.
Муравей ей: «Здравствуй» глухо
И прищурил глаз хитро.
Будто сквозь просвет прицела,
Муравей глядит, как зверь:
«Чай, опять летишь без дела?
Расскажи, куды теперь?»
«Ой, сосед, не делай буку,
От погод и так тошно.
Полечу, развею скуку, -
Поиграю в казино...»
Муравей состроил рожу:
«Все играешь... как дитя...»
Груз поднял, срывая кожу,
Дальше тронулся, кряхтя...
Нос не высунешь наружу.
Все смешалось, - кутерьма;
Поле, небо, мрак и стужа, -
Люто царствует зима.
Тонут валенки в сугробе.
В зябком, грубом зипуне
Под овчинкой ветхой, в злобе,
С тяжкой ношей на спине
Муравей бредет долиной.
Вьюга больно бьет в глаза.
В шубе в рост от Валентино
Пролетает Стрекоза.
На щеках румянец рдеет,
Словно рядом жгут костер.
От нее «Шанелью» веет,
И веселья полон взор.
Кое-как уняв одышку,
Мрачный, гневный, как гроза,
Муравей: «Ядрена шишка, -
Еле молвит, - Стрекоза!
По такой дурной погоде
Разве выйдешь без нужды?
Ты ж разряжена по моде,
Снова праздная, куды?»
«Что ты, как иногородний,
Не читаешь что ль инет? -
В доме… как его… сегодня…
Литератора - банкет!»
«Ах, банкет! Ну, будь здорова.
Чай, банкет, он не пустяк.
Повстречаешь там Крылова,
Передай, что он... чудак!..»
Всяк поймет - мораль простая
И нехитрая мораль:
Кто пахал, как ниггер в мае,
Тот пропашет и февраль.
А кто летом бил баклуши,
В осень будет бить и впредь,
Не заботясь, что покушать
И во что себя одеть.