Я теряю способность адекватно мыслить, разминаю левую кисть, беру кисти. Пока не сошел пессимизм, снижаю активность к нулю.
Углем не рисую давно, в камине храню.
Самооценка стремится к активности, заходит в минус.
Терплю это всё, надеюсь не вирус.
Несу бред, но оправдание есть: я художник, я творю.
Бардак - не куда сесть.
Я стою, передо мной мольберт.
Я рисую тебя по памяти и ощущениям, тебя рядом нет.
Задаюсь вопросом - кто здесь?
Тут же ответ - никого, только я и мольберт.
Убедилась. Точно.
Хочется сдохнуть — суицидальный аспект.
Я устала, нужно что-нибудь съесть.
Кручусь.
Думаю переживу и так, ведь по-прежнему не куда сесть, стоять не хочу, но стою. Зеваю. Рисую твой нос. Ты выходишь серьезным. Злюсь. Возникает снова вопрос - почему я так тороплюсь? И снова вопрос - как теперь мне прогнать эту грусть?
Позже смеюсь.
Так иногда случается, вот например, вчера потеряла мысль, наверное это правительство, подворовывает у меня электричество и мою заурядную личность.
Проходят дни.
Замечаю, как странно звучат мои мысли.
И пусть.
Я творю, мне все сойдет с рук.
Говорю слишком много и громко.
От дверей вибрирует звук.
-Мы не одни?
-Только я и мольберт.
Тут же рисую глаза.
Мне не до них.
За дверью кто-то басит, позже затих.
Я рисую. Мне не до них.
Краски стекают с руки, разноцветный узор, бледная кожа.
Во рту сладкий вкус, как и ты, не люблю его тоже.
Чувство вины гложет.
Что-то грохочет в прихожей.
Мурашки от дрожи.
Мысли о том, что случится чуть позже, о том какое же я ничтожество.
Больше не хочется.
Телефон ожил - мне всё равно.
Я никого не хочу, я рисую угол твоего рта.
Безнадежно люблю всё в тебе.
Ресницы, бугорок кадыка.
Подгоняю и тороплю, поскорее закончить тебя.
Позже уснуть или поесть.
Останавливает лишь то, что не куда сесть и что-то грохочет в прихожей.
Бесит.
Вспоминаю тебя, надеюсь ты тоже.
Вспоминаю как я умею любить. Я умею творить и за живое умею задеть.
Задеваю палитру.
Роняю.
Затихло в прихожей, что грохотало.
Допиваю.
Допитого — мало. Наступаю в пролитое.
Я не одинокая, я просто всё умею сама.
Достаю ещё. Пью. Ещё слишком рано для дна.
Шею рисую. Мысли вроде больше не путаются.
Как бы не старалась, не становится лучше.
Отдаюсь искусству.
Куда же теперь мне стремиться и что чувствовать?
Зависаю.
Не желаю больше думать о тебе. Не мечтать бы, мечтаю.
Куда я вечно так торопилась?
Становится душно, рыдаю, открылась, страдаю.
Картина закончена.
Как и те, что висят на стене.
Сотни глаз уставились.
Замечаю - везде ты, не плакать стараюсь.
Ты и вправду везде - на картинах, в моих мыслях и снах, на стене, и в прихожей, и в ванной, на кухне, на оконном стекле.
Я слышу тебя почти что везде.
Ты повсюду. Заполняешь пространство.
Об свои картины разбиваю посуду. Прострация.
Не с чего есть. Это можно было и предугадать, если так стабильно все разбивать.
Разгребаю тонну, на твою похожих рубашек.
Наконец-то можно присесть.
Смотрю.
Но как же хочется больше не видеть. Завидую тем, кто ослеп.
Закрываю глаза.
Страстное желание всё ненавидеть.
Лишь бы не начать рисовать опять этот бред. Больна. Больше не слова.
Сексуальный голод и потребность в тебе.
Ты не чувствуешь это - я в западне, хоть и умею задеть. Задеваю рассудок.
И вертятся фразы по кругу, сводят с ума.
Расскажи свои мысли, убеди в полезности жизни, но в ответ - тишина.
Хотя уже всё равно, перегибаю с выстрелом.
Пора бы на дно.
Не дышать. Не любить.
Понимаю, что всё, что принимала — бессмысленно, не удастся забыть.
Попадание точно в висок. Холодно. Пусто.
Пуля застряла где то там в голове, где и ты, где искусство.
Там, где надежда, что так будет лучше, так нужно. Мозгами наружу, наконец хоть что-то смогло тебя вытеснить и мне стало лучше.